Взаймы у смерти: Почему усилились обстрелы в Донецке, и как живёт город

"Вчера прилетело в мой дом. Такие себе новости, да?" — говорит Инна, красавица-официантка донецкого ресторана Happy Life. После того, как кафе "Легенда" вместе с тогдашним главой республики Захарченко взорвали террористы, и на его месте открыли монумент, вся вечерняя жизнь города переместилась сюда. Ни в одном городе мира сейчас нет такого странного сочетания публики, при виде которого вспоминаются голливудские фильмы про Первую мировую: за столиками сидят офицеры в камуфляже с тактическими повязками, военкоры и много-много красивых девушек, словно пришедших на бал, — платья, каблуки, макияж. Запах духов и кальяна смешивается с запахами гари и не слишком свежей одежды: некоторые едут сюда прямо с передовой.

Инна говорит о разрушенном доме впроброс, пока принимает заказ. Спрашиваю, сильно ли пострадала квартира. "Не знаю, ещё не заходила", — беспечно отвечает она и порхает к следующему столу.

А ведь Донецк почти выдохнул, почти начал приходить в себя. Город жил под обстрелами восемь лет. С 24 февраля, дня начала спецоперации, мины и "Точки-У" прилетали сюда постоянно, каждый день появлялись сообщения о новых и новых погибших. И только недавно, когда союзные силы перегруппировались и пошло наступление, стало поспокойнее. Нет, обстрелы продолжались, но как будто бы спал основной накал. Город жадно ловил новости о том, как там дела под Авдеевкой, откуда мирные дома постоянно "обкидывают" из миномётов и гаубиц, под Славянском, где есть вода.

Но внезапно всё изменилось: на позиции ВСУ завезли британские дальнобойные гаубицы М777, и вместо привычного 122-го по городу полетел 155-й калибр.

Либеральная публицистка Юлия Латынина, известная по мемам про "стрелку осциллографа" и "я не ракетчик", бойко рассказывает, что "снаряды начали разрываться в Донецке, уничтожая склады и вооружение". Что ж, один из снарядов упал на Набережную улицу, где по одну сторону — кафе "Ракушка", по другую — магазин "Республиканский", несколько панелек и отель "Рамада". В панельке, на первом этаже, живу я. Юлия Леонидовна, расскажите — что из этого — склады, и что — вооружение?

Ещё один снаряд прилетел в школу номер 22 — красивое здание в классическом стиле, фасад которого теперь разворочен, как рана, на крыльце лежат поваленные тумбы колонн. Здесь вчера убило двух технических работниц, ранило нескольких учителей. Педагогам повезло: вчера здесь должны были раздавать гуманитарную помощь, сотрудникам школы было велено собраться, чтобы помогать. Раздачу отменили, людей возле здания было немного. Если бы не отменили, 30 мая, скорее всего, стало бы ещё одним днём траура для республики. Опять же, что за склад был в школе? Склад тетрадей? Склад пеналов? Склад опасных учебников, которые на русском языке учат юных дончан "сепаратизму"?

Следующий снаряд — Макеевка, убита девочка пяти лет. Её бабушка, глядя в камеры слетевшихся репортёров, говорит, что ненавидит "украинских убийц" и что пойдёт брать Авдеевку сама, лишь бы прекратить это. Юлия Леонидовна, скажите — у этой бабушки в подвале лежат боеприпасы? Или, может, там прячется рота солдат?

Попытки понять логику этих обстрелов ни к чему не ведут. Когда наблюдаешь причудливую географию "прилётов", просится единственный вывод: вэсэушники, получив в руки британские и американские подарки, палят то ли наугад, то ли на пари — а вон туда долетит? А туда?

Пока я пишу этот текст, за окном привычно бухает. Куда-то "прилетело" что-то новое — грохот глухой и размазанный, как гроза. Хорошо, если где-то просто высадит стёкла или разорвёт в куски припаркованный без водителя автомобиль. Через некоторое время слышится грузный, взрывной "бух" — это "выход", работает наше ПВО. Сбили что-то. Ракету? Беспилотник? Люди давно перестали спрашивать себя, за что с той стороны прилетает по обычным жилым домам, по школам, по улицам. Официантку Инну, военкора Дмитрия или Семёна, офицера с поэтическим позывным Ветер или Туман объединяет понимание того, что с той стороны по ним "работают", не делая никаких различий. Здесь — "сепары", их жизни в принципе не в счёт. Это расходный материал для проверки новых "игрушек".

Донецк живёт дальше. Завтра будет ещё день, потом — ещё один. Инна починит окна в разрушенной квартире и снова выйдет на работу, военкоры, приехав с "передка", будут пересылать в редакции свои материалы и хвастаться видео "из самого пи..реза", военные — подбираться всё ближе к проклятой Авдеевке, из которой дальнобойные орудия пытаются стереть город и его жителей с лица земли. Боевая ситуация упрощает всё, сводит к чистому противостоянию. Но каждый прилетевший с той стороны снаряд, каждый его взрыв, каждая случайная гибель мирных жителей неизменно убеждает тех, кто остался: мы здесь, мы не уйдём, мы всё делаем правильно.