5 самых разрушительных землетрясений, стиравших страны и города

В декабре 1908 года биолог Сергей Чахотин отходил ко сну в итальянской Мессине, где работал директором лаборатории. Внезапно кровать заходила ходуном, стёкла вылетели, а пол начал куда-то проваливаться. Ближайшие полсуток он провёл погребённым под развалинами собственного дома.

Землетрясение 1908 года стало одним из самых разрушительных в европейской истории. По шкале интенсивности Меркалли оно достигло 11 баллов, более разрушительные толчки в природе бывают крайне редко. Его вызвало трение плит земной коры между островом Сицилия и материковой Италией.

Жители городов южной Италии ничего не знали о плитах, зато на себе испытали, что происходит, когда они наползают друг на друга. Ближе всего к эпицентру оказался город Мессина на Сицилии. В течение 37 секунд он испытал три разрушительных толчка. По словам одних выживших, звуки сотрясения напоминали взрыв множества бомб, другие услышали грохот и свист, как от несущегося по туннелю поезда.

В ночное время люди мирно спали в своих домах. Из-за этого эффект землетрясения был особенно страшным. Десятки тысяч людей завалило обломками прямо в собственных кроватях. Минут через десять на Мессину обрушилось вызванное сотрясением цунами — двенадцатиметровая волна пронеслась по берегу, сокрушая редкие уцелевшие здания и затягивая людей, которые спасались на набережной в надежде, что там их не раздавит обломками.

По счастливой случайности неподалеку от Мессины находились на учениях корабли русского флота — броненосцы "Цесаревич" и "Слава" и крейсеры "Богатырь" и "Адмирал Макаров". Адмирал Владимир Литвинов немедленно устремился к Мессине и организовал спасательную операцию.

90% зданий рухнуло. В гавани плавали обломки кораблей и человеческие тела. Навстречу спасателям выходили обезумевшие, израненные люди. Русские развернули полевой госпиталь и послали в развалины матросские команды, чтобы разбирать завалы. Тем временем к Мессине подходили корабли из Англии, США, Германии, Франции. Международная спасательная операция длилась несколько дней. Моряки вытаскивали людей из-под обломков, иногда, наоборот, снимали с верхотуры — скажем, боцман Игольников снял женщину с ребёнком с третьего этажа, где они прятались в дверном проёме стены, оставшейся стоять в пустоте.

Вся Италия титаническими усилиями старалась облегчить жизнь несчастных. В городе погибли почти все врачи, полицейские и военные, большинство чиновников; были выведены из строя водопровод, телеграф, станция. Всего погибли до 80 тысяч человек.

В течение нескольких лет на руинах построили новый город Мессина. Многие жители к тому моменту разъехались по Сицилии, а значительная часть даже эмигрировала в США. Нет ничего более постоянного, чем временные решения: деревянные бараки, которые построили после землетрясения в качестве временного пристанища для пострадавших, сохранились — и в некоторых из них до сих пор живут люди. А в городе в наши дни стоит памятник русским морякам – "героям милосердия и самопожертвования", как гласит надпись на постаменте.

Шэньси — живописная провинция в центре Китая, в бассейне Хуанхэ. Она относится к числу очень давно и хорошо освоенных областей. Хотя само название области вы могли и не слышать, все слышали о "Терракотовой армии" — гигантском войске статуй воинов и лошадей, охраняющих мавзолей императора Цинь Шихуанди. Мавзолей находится именно в провинции Шэньси.

Но в середине XVI века местным жителям было не до древних захоронений. Судя по записям в хрониках, землетрясение оказалось исключительно мощным. "Горы и реки поменялись местами", ландшафт катастрофически изменился. А главное — погибло колоссальное количество людей.

Массовые жертвы были связаны с одним нетривиальным обстоятельством. Дело в том, что землетрясение ударило по так называемому Лёссовому плато. Лёсс — это илистая порода, она очень хорошо поддаётся земляным работам, а рельеф здесь сложный, со множеством холмов и расселин. В силу всех этих обстоятельств традиционный вид жилья в тех краях — это так называемый яодун, искусственная пещера.

В склонах холмов создаются этакие "хоббичьи норы", а там, где нет склона, в земле просто сооружают квадратную яму, которая становится двором, и сооружают пещеры в лёссе вокруг. Звучит экзотично, но в таких землянках отличная шумо- и теплоизоляция, а учитывая, что крестьянин в те времена (как и всегда) — человек обычно небогатый, они для той местности очень практичны, и довольно много народу живёт в таких домах и в наше время. Сейчас, конечно, туда подведены электричество и коммуникации. Только в конкретных обстоятельствах XVI века эти дома убили своих хозяев.

Дело в том, что землетрясение оказалось очень мощным и вызвало множество оползней в холмах. Поскольку землетрясение, как и в Мессине, случилось ночью, люди в большинстве своём мирно спали. Сотни деревень завалило в полном составе без малейшего шанса выбраться — если из-под обломков обычной хижины ловкий и/или везучий человек может вылезти, то, когда обрушивается яодун, на тех, кто внутри, в буквальном смысле падает гора. Даже здания на поверхности зачастую просто оседали глубоко в почву. А на тех, кого завалило на поверхности, обрушились сели, довершая катастрофу.

Считается, что землетрясение в Шэньси убило более ста тысяч человек. К тому же Китай тех времён уже был очень густонаселённой страной, и, чтобы просто прокормить уезды, требовалась слаженная работа на полях и ирригационных сооружениях. После такой катастрофы государство на время оказалось парализовано, и люди массово разбегались либо умирали от голода и болезней. К тому же выживших ещё не раз настигали новые толчки — не столь мощные, но достаточно сильные, чтобы доломать уже повреждённые здания. Всего, как считается, провинция недосчиталась 800 000 человек, из которых погибли не все (кто-то добрался до иных земель), но очень многие. Землетрясение в Шэньси вышло, без преувеличения, уникальным по размаху и числу жертв. Особенно если вспомнить, что речь идёт о XVI веке.

Крупных природных катастроф много, но не о каждой можно сказать, что она оставила значимый след в культуре и общественной мысли. Великое Лиссабонское землетрясение относится именно к таким. Португалия в середине XVIII века была уже не той могущественной империей, которая парой столетий раньше делила мир. Но Лиссабон всё ещё был славной столицей, мегаполисом, центром грандиозной державы.

Субботним утром 1 ноября в городе был праздник — День всех святых. Утро было тёплым и ясным, богатый и большой город шумел в ожидании торжеств. Никто в толпе, гуляющей по городу, понятия не имел, что в 250 километрах на юго-запад от гавани Лиссабона в Атлантическом океане гигантские массивы земли на дне сталкиваются и наваливаются один на другой. В десятом часу утра разразился ад. Земля заходила, каменные здания раскачивались как деревья под ветром. Толчки беспрерывно продолжались аж семь минут.

Лиссабон был (и остаётся) типичным для Европы городом с очень плотной, по нашим меркам, каменной застройкой. Теперь всё это валилось на людей. Церкви были полны народу по случаю праздника, и выбраться, когда они начинали складываться, удавалось мало кому.

Кто мог, те бросились к набережной. Там по крайней мере не убивало падающими кусками черепицы, обломками балконов и стен. И тогда в гавань пришла волна. Кусок набережной обрушился в океан, а город захлестнуло, швыряя на берег корабли и тех, кто прибежал к воде.

Людей убивала земля, их убивала вода, и оставался ещё огонь. В Лиссабоне из-за массовых разрушений начались пожары. Освещение и отопление в те времена — это огонь, от свечей до очагов. Пожары, разумеется, никто не тушил, и гореть вскоре начало всё, что могло. В Королевской библиотеке сгорело 18 тысяч томов, там же погибла масса шедевров живописи, и, конечно, массово гибли люди.

Лиссабоном катастрофа не исчерпывалась — цунами разорило прибрежные города, толчки ощущали на огромном расстоянии от эпицентра. Погибли десятки тысяч людей. Однако для живых ничего ещё не закончилось. В роли спасителя выступил маркиз де Помбал — ключевой сановник Португалии, человек, в своё время вытащивший себя из бедности и безвестности, решительный и мужественный интеллектуал.

Де Помбал развернул кипучую деятельность по ликвидации последствий катастрофы — хоронили мёртвых, налаживали поставки продовольствия, мародёров без долгих разговоров вешали, улицы расчищались от обломков. Город перестраивали заново. Сам де Помбал обозначил свою программу предельно лаконично: "Похоронить мёртвых, накормить живых". Оба пункта он исполнил неукоснительно.

Пока португальцы мучительно собирали из кусков свою столицу, европейский интеллектуальный мир гудел. Мыслители XVIII века пытались осмыслить чудовищный парадокс — был опустошён образцовый христианский город, который совсем уж не походил на цитадель порока. Размышления о том, как всеблагой Бог допускает такие ужасы, мрачные мысли о будущем, которое может быть разгромлено в один момент, — всё это породило долгую сложную полемику. "Кандид" Вольтера, где высмеивается концепция "Всё к лучшему в лучшем из миров", был написан в огромной степени по следам катастрофы, и впоследствии к теме разрушения Лиссабона обращались и историки, и философы, и писатели.

К 1988 году Советский Союз уже распадался. Однако на излёте собственного существования разваливающаяся страна успела дать образцы единения в борьбе с общей бедой. 7 декабря армянский городок Спитак был снесён почти до основания мощнейшим полуминутным землетрясением. Землетрясение шло волнами — один из выживших позднее рассказывал, что пытался удержаться на ногах, как будто прыгая со скакалкой. Другой мужчина стоял на четвереньках, а рядом, как конь, прыгал грузовик.

Толчки продолжались недолго. Но к концу их Спитак, Ленинакан, ещё два городка, множество сёл и деревенек лежали в руинах. Под завалами остались больницы и врачи, пожарные части и сами пожарные. Однако на помощь Спитаку пришла, без преувеличения, вся страна.

Колоссальными усилиями удалось восстановить способность аэропорта Ленинакана принимать самолёты. С этого момента ключевым для спасения погибающих стал воздушный мост. Самолётами перебрасывали пожарных отовсюду — из Армении, соседней Грузии, из России. Из-под Мурманска на Армянскую АЭС выехал десант опытных атомщиков для контроля над ситуацией — ядерщики не допустили ухода реактора вразнос и предотвратили возможную аварию. Другая несостоявшаяся беда — это эпидемия: санитарные отряды со всех концов страны наладили контроль за качеством воды, массовые прививки и прочие неотложные мероприятия.

В это время на руинах работали спасатели — и штатные, и волонтёры. Штаб по ликвидации последствий землетрясения во главе с Николаем Рыжковым — председателем Совмина СССР — работал на износ. Точно так же безостановочно пахали рядовые спасатели. Военные давали массу, но среди волонтёров было много людей, которые представляли огромную ценность при работах, так, очень пригодился опыт группы добровольцев-альпинистов, а квалификация отряда горноспасателей из Донбасса вообще оказалась бесценной.

Последствия землетрясения были ужасающими. Погибло около 25 тысяч человек. Однако благодаря колоссальным всеобщим усилиям это число не оказалось ещё больше. Спитак стал настоящим "нацпроектом" позднего СССР — в ликвидации последствий участвовало более 72 тысяч солдат и гражданских, не считая местного населения. И если само землетрясение стало грандиозной трагедией, то операция по ликвидации его последствий — по-настоящему светлое пятно в истории той страны, которой больше нет.