К какой войне готовится Китай?

Китай должен быть готов к войне, если она начнётся. Об этом глава КНР Си Цзиньпин заявил в ходе выступления перед китайским парламентом. Ну и посоветовал своим генералам "набраться смелости для того, чтобы сражаться".

Казалось бы, в этом заявлении нет ничего сенсационного. Соединённые Штаты уже назвали Китай своим главным противником в битве за глобальное лидерство. Председатель американского Объединённого комитета начальников штабов США Марк Милли заявил, что война с Китаем "не неизбежна и не неизбежна". То есть, проще говоря, что она вполне возможна. И лучшим способом её предотвратить является подготовка Америки к ней, то есть увеличение расходов на армию, создание дополнительных мощностей по производству вооружений и т.п. Кроме того, подготовкой к войне (о которой Милли, конечно же, ничего не сказал) может считаться и усиление антикитайских союзов в Восточной Азии. С Японией (которая после начала СВО полностью встроилась в американскую внешнеполитическую линию), с Южной Кореей и, конечно же, с Тайванем, неподконтрольной Пекину частью КНР, которую США могут использовать как повод для нужного им формата войны с Китаем, то есть войны оборонительной, начатой формально "для защиты тайваньского народа от Китая". Да и китайцы сами понимают неизбежность войны — неслучайно они увеличивают военный бюджет, готовят новые бомбоубежища, создают структуры для ускоренной мобилизации населения.

Тогда в чём сенсация? Она именно в призыве "набраться смелости". Но призыв этот должен быть обращён не к генералам, а к китайским чиновникам и дипломатам. Тем, кто ещё до недавнего времени вёл с перспективой войны очень опасную игру.

Дело в том, что последние годы китайское руководство проводило очень интересную тактику во взаимоотношениях с Соединёнными Штатами. Тактика эта заключалась в постоянном отступлении перед американским давлением. В Латинской Америке, в Африке, в санкционных войнах — везде, где Соединённые Штаты пытались оказывать давление на Китай, Пекин постоянно отступал, отказывался отвечать ударом на удар и заниматься эскалацией.

Конечно, кто-то в российском экспертном сообществе называет подобное поведение мудростью. Другие считают это долгосрочным планированием. Мол, китайское руководство понимает неизбежность столкновения с Соединёнными Штатами, однако делают всё возможное для того, чтобы оттянуть это столкновение на максимальный срок в будущее. Просто для того, чтобы ещё немного заработать на доступе к американскому рынку. Просто потому, что время, мол, играет на стороне Китая, усиливающегося и укрепляющего свои политические, экономические и военные возможности. Ведь в то время, когда Соединённые Штаты тратят деньги, ресурсы и политические капиталы, когда Америку изнутри раздирают внутриполитические противоречия, Китай занимается накоплением сил и усилением своих стратегических позиций.

Да, возможно, это мудрость. Однако у этой стратегии было два очень серьёзных "но". Первое "но" заключается в том, что китайско-американские отношения не находятся в безвоздушном пространстве. За поведением Китая пристально следят не только жители КНР, но и другие страны мира. Нейтральные страны, вынужденные рано или поздно сделать выбор, кого они поддержат в китайско-американском конфликте (который станет, по сути, одним из стержневых в глобальной политике первой половины XXI века). И оценивают эти государства не только мощи игроков, но и решимость в деле использования этой мощи для защиты интересов своих и своих союзников. Ведь в мировых конфликтах важно не столько количество ресурсов у игроков, сколько наличие политической силы эти ресурсы применить. И более слабые, но более решительные игроки зачастую выигрывают у сильных, но нерешительных.  Как это было, например, во время вьетнамской войны.

Китайцы же эту решимость не демонстрировали. Напомним, что китайское руководство даже отступило в истории с Тайванем летом 2022 года (когда будучи спикером палаты представителей Нэнси Пелози прилетела на остров с официальным визитом, а Китай угрожал её остановить — и не остановил). Третьи страны смотрят на это и делают вывод о том, что если Китай отступил и ничего не сделал даже в ситуации оспаривания суверенитета над его островом, то где гарантия, что он не отступит в случае каких-то проблем у его союзников? За Китаем "благодаря" этой позиции начала закрепляться репутация нерешительного, несерьёзного игрока.

Вторым "но" была ситуация вокруг России. Дело в том, что Китаю крайне важна победа России в специальной военной операции. Проще говоря, от этой победы зависит, сможет ли Китай сопротивляться американскому давлению и реализовать свои амбиции в качестве одного из центров многополярного мира. Поражение же России приведёт как минимум к ослаблению, а как максимум — к дезинтеграции Китая, ведь он станет следующей жертвой американского давления, да и к тому же потеряет российский тыл, ресурсную базу и военно-политическую поддержку.

В этой ситуации, казалось бы, китайские компании должны были приложить максимальные усилия в деле помощи России, поддержки российской экономики и российских Вооружённых сил в условиях санкций. То есть действовать не менее активно, чем их иранские коллеги. Однако вместо этого китайские компании колебались, не видя чёткого сигнала от своего руководства о том, что Пекин готов пренебречь волей Минфина США и защитить свои компании от будущих американских санкций любой ценой. Этого сигнала не было, в результате чего возникало впечатление о том, что Китай продавливался под американским давлением и колебался в украинском вопросе. Предлагая Москве, в том числе побыстрее завершить этот некомфортный для Пекина конфликт.

К счастью, сейчас подход начал меняться. Китай осознал, что отступать дальше некуда. Именно поэтому товарищ Си приехал в Москву с целым пакетом различных непубличных предложений о сотрудничестве. Именно поэтому товарищ Си сейчас говорит о необходимости набраться решимости в деле противостояние Соединённым Штатам. Именно поэтому, в частности, китайское руководство отказывается пока даже звонить Байдену и Зеленскому относительно последствий переговоров товарища Си с Владимиром Путиным.

Очень бы хотелось, чтобы этот подход не был каким-то отдельным порывом, связанным с тем, что Соединённые Штаты передавили на Китай. Очень хотелось бы, чтобы это был самый настоящий разворот в китайском внешнеполитическом поведении. Чтобы Китай стал не только великой экономической сверхдержавой, не только перспективным посредником в решении региональных конфликтов (например, Саудовско-Иранского, где китайцы успешно были посредниками), но и политическим лидером. По крайней мере, это и в китайских, и в российских интересах.