5 жизненных правил знаменитой отшельницы Агафьи Лыковой

Вот уже 79 лет живёт в далекой хакасской тайге отшельница Агафья Лыкова. До тридцати четырёх лет она не знала никого, кроме своей семьи: отца и матери Лыковых — Карпа и Акулины, братьев Савина и Дмитрия и сестры Натальи. Тайга стала для неё родным домом.

Её отец — старовер Карп Осипович — с женой и старшими детьми ушёл в тайгу от мира ещё в 1920-х годах, а в 1948 году пропал из поля зрения людей на долгих 30 лет. Агафья выросла в лесу, не зная соблазнов цивилизации и строго следуя предписаниям и правилам староверов-беспоповцев.

Даже оставшись сиротой в 1988 году, она не смогла расстаться с лесом. Встреча с пришельцами из внешнего мира принесла ей лишь боль и страдания: смерть сестры и двух братьев от пневмонии, неудавшуюся попытку монашества, странный брак и насилие.

Всё это лишь утвердило отшельницу в мысли о том, что её отец был прав: "Уйдёшь в мир — погибнешь!" Лес для одинокой отшельницы стал настоящим спасением для души и тела. Он её храм, её монастырь, а пастырь у неё один — Бог. Душу Агафья Карповна спасает в беспрестанной молитве, живёт аскетично, но помнит, что и тело надо питать, иначе умрёшь от голода. А что такое голод, она знает не понаслышке: в неурожайный год в тайге семье Лыковых приходилось есть и кашу из берёзовых опилок, и траву. Но испытания не сломили отшельницу. Она и сейчас неукоснительно блюдёт семейные правила.

От отца отшельница переняла привычку не принимать от приезжих продукты. В её рационе отсутствуют сахар и любые сладости. Оно и правильно: в лесу стоматологов нет. Не берёт отшельница продукты из магазина или приготовленные чьими-то руками. А если и возьмёт — выбросит.

Исключение делается для самого простого провианта: муки, крупы, сухофруктов. Соль ей можно вручить только настоящую, каменную, кусками. Мелкую в пакетах не берёт — грех.

Еду выращивает сама: это картошка, морковка, лук. Много лет назад она приняла в подарок несколько коз и кур — они снабжают Агафью молоком и яйцами. Впрочем, на молоко у неё есть и другие охотники — расплодившиеся кошки, которых она старается вручить каждому гостю.

Раньше Лыковы добывали кедровую шишку. Из ядрышек кедровых орехов Агафья и Наталья делали особое молоко: ядрышки растирали и добавляли воду. Известный московский журналист Василий Песков в книге "Таёжный тупик" писал, что делалось это в антисанитарных условиях, что никого из семьи не смущало: таёжная грязь — чистая грязь.

Вся семья Лыковых не пользовалась баней и не использовала мыло. Возможно, такое отношение к бане было связано с древним поверьем, что в бане живёт черт. Мыло отшельница Агафья и сейчас не принимает в подарок — грех. При этом её гости отмечают, что руки и лицо у неё всегда чистые. Иногда, правда, досаждают насекомые — и не только лесные клещи. Но отшельница особой беды в этом не видит: дело привычки.

Дотрагиваться до себя она никому не позволяет и сама ни до кого не дотрагивается. А если дотронется невзначай — моет руки водой. Делается это по старой привычке всех отшельников, которые боятся болезней. В тайге иммунитет человека, долго не встречавшегося с вирусами и бактериями, ослабевает. И даже обычная ОРВИ может стать причиной болезни и смерти, как это случилось со старшими детьми Лыковых.

К двум продуктам современной цивилизации Лыкова питает особое отвращение. Это чай, который ей строго-настрого запретил пробовать отец. И табак — "погибель души и тела". Скорее всего, неприятие обусловлено тем, что раскол и уход староверов из центра России случился во времена императора Петра Великого, которого раскольники считали антихристом. Царь привёз из Европы и стал насаждать в России дурную привычку — курить табак. Тогда же, в XVII веке, появился в России и чай. В представлениях староверов он тоже оказался навсегда связан с царём-антихристом — "басурманский напиток". Чай Агафья никогда не пробовала и даже в руках не держала, а курящих не пускает на порог: "Хуже собаки!"

Ещё одно абсолютное табу — это штрих-код на товарах. Заметив его, Лыкова выбрасывает любые продукты, лекарства или вещи. Верит: кто "примет "код Антихриста", тому нет покаяния". Её друзья жалуются, что переубедить старушку не получается. К счастью, кто-то из староверов всё же убедил отшельницу, что сами лекарства вреда душе не принесут.

Сызмальства и до седых волос отшельница блюдёт все правила, которые внушал ей отец-старовер. Соблюдает все посты, чтит церковные праздники. Каждый день читает древнюю Библию. Раз в год сама святит воду на реке. Постоянно молится. Признаётся, что Иисусова молитва однажды уберегла её от медведя.

Несколько лет назад рядом с заимкой отшельницы на реке Коэтру поселился нахальный медведь. С каждым днём он всё меньше боялся собак и отшельницу. А однажды в лесу бросился на неё. К этому времени петарды, которыми пожилая женщина отпугивала хищника, закончились. Единственное, что оставалось, — уповать на милость Бога, что отшельница и сделала. Она опустилась на колени и стала читать вслух молитву "Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешную!" Медведь в тот же миг остановился и бросился прочь.

Но главное, Агафья считает, что в сердце человека должна жить любовь — тогда он жив для Бога. Приезжие отмечают её непосредственность, детскость. Отшельница умеет радоваться самым простым вещам, словно бы соблюдая заповедь — "будьте как дети". Она радуется солнцу, реке, хорошей погоде, теплу.

Смерти Агафья не боится. В этом её отличие от многих ровесников-атеистов, которые и в старости живут страстями. Московским журналистам, снимавшим на заимке фильм "Агафья", отшельница рассказала, что для неё это лишь путь "к Горнему Иерусалиму, который основал воскресший Христос". Ей будет больше жаль икон и книг, до которых после её смерти сможет добраться медведь, чем себя.

Видимо, жизнь на заимке в одиночестве, когда все родные давно лежат под деревянными крестами где-то совсем рядом, настраивает на философский лад. В этом мире нет "суеты и сажи городов", зато есть тайга, холод, хищники, тяжёлый труд, старые книги, древние иконы, молитва и Бог.