Интрига войны: Как в СССР не поверили разведчику Зорге, а утром 22 июня народ не услышал Сталина

Накануне войны в Москву поступали сведения о готовящемся нападении Германии на СССР. Легендарный советский разведчик Рихард Зорге, работавший в Японии, даже называл точную дату — 22 июня. Но в Москве не придавали этим сведениям особого значения, что в дальнейшем привело к негативным последствиям на начальном этапе войны. Эта версия подтверждается мемуарами маршала СССР Александра Василевского.

— Военные действия развернулись бы во многом по-другому, если бы Вооружённые силы страны были своевременно приведены в боевое положение, — писал он в своей книге "Дело всей жизни".

Так же об этом говорил и маршал Георгий Жуков, который утверждал, что пытался убедить главу СССР Иосифа Сталина в верности поступавших от разведчиков сведений, а вождь в свою очередь лишь говорил: "Вот видите. Нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга".

Дочь вождя Светлана Аллилуева утверждала, что её отец искренне верил в то, что Гитлер не станет нарушать пакт о ненападении, который СССР и Германия заключили в 1939 году.

В действительности в Москву поступали разные и противоречивые сведения о том, собирается ли Германия воевать с СССР и когда следует ожидать нападения. От разных резидентур поступала противоречивая информация о возможном начале войны. Даже если мы возьмём самого Зорге, то он направлял в Москву лишь те сведения, которые ему удалось добыть, но об их достоверности разведчики знать не могли. Союзное руководство также это прекрасно понимало. Кроме того, в самом Берлине активно пытались дезинформировать Союз.

По подсчётам историков, Гитлер более 20 раз издавал приказы о нападении на СССР, а вскоре отменял их. Данный манёвр также сыграл свою роль, поскольку Сталин не мог быть уверенным в том, что следующие сведения однозначно окажутся достоверными. До этого поступали сведения о возможном нападении 15 мая, 15 июня, во второй половине июня, в конце июня и так далее. Конечно, в Москве понимали милитаристский характер Гитлера, которому покорилась почти вся Европа. И вряд ли Сталин полагал, что фюрер станет довольствоваться лишь этим.

Кроме того, в самих донесениях Зорге также нет полной уверенности в том, что война начнётся именно в это время. В информации от 17 июня 1941 года, то есть за пять дней до начала войны, говорится: "Германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает — будет война или нет".

О начале войны с Германией гражданам Советского Союза объявил нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов. В полдень 22 июня он выступил по радио.

— Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города, — объявил он. Слова, сказанные наркомом в завершение обращения, впоследствии стали крылатыми.

Историки и по сей день высказывают разные точки зрения по вопросу о том, почему к гражданам обратился не Сталин, поскольку он был фактическим главой государства. И многие жители СССР ждали именно его выступления.

Одной из распространённых версий считается та, которая гласит, что Сталин в первые дни после начала войны пребывал в шоке и депрессии, поэтому самостоятельно не смог обратиться к народу. Поэтому он настоял на том, чтобы это сделал именно Молотов.

Однако, поскольку одним из первых эту версию высказал первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв в своей речи на XX съезде партии, можно усомниться в достоверности этого факта. Ведь именно следующий генсек Хрущёв выступил разоблачителем культа личности Сталина. Напомним, Хрущёв заявил: "Он (Сталин) долгое время фактически не руководил военными операциями и вообще не приступал к делам и вернулся к руководству только тогда, когда к нему пришли некоторые члены политбюро и сказали, что нужно безотлагательно принимать такие-то меры для того, чтобы поправить положение дел на фронте". Сам Хрущёв в это время находился в Киеве и не мог наверняка знать, что происходило в те дни в Москве.

Однако эту точку зрения подтверждает своими воспоминаниями заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР Анастас Микоян, который в своей книге "Так было: Размышления о минувшем" утверждал, что 22 июня Сталин находился в очень подавленном состоянии. Именно по этой причине он отказался выступать по радио, несмотря на возражения других членов политбюро.

На состояние Сталина в первый день войны указывал и маршал Георгий Жуков. В своих мемуарах под названием "Воспоминания и размышления" писал, что вождь был бледным. Также, по словам Жукова, Сталин до последнего не верил в случившееся и даже утверждал, что это может быть провокацией, а Адольф Гитлер, возможно, не знает об этом.

Вторая точка зрения гласит, что в первые дни отсутствовал достаточный объём информации о происходящем. Поэтому Сталин решил отсрочить своё выступление по радио, поскольку не обладал всей полнотой информации. Это мнение подтверждается словами самого Молотова, который объяснял отказ Сталина так: "Он не хотел выступать первым, нужно, чтобы была более ясная картина, какой тон и какой подход. Он, как автомат, сразу не мог на всё ответить, это невозможно. Человек ведь".

Действительно, в первый день войны руководство страны не обладало полнотой информации. Но, когда в распоряжении Сталина оказались конкретные сведения, он лично воззвал к народу Советского Союза. Это произошло уже 3 июля 1941 года.

Кроме того, версия о том, что Сталин не правил страной в течение нескольких дней, разбивается о записи посещений вождя, из которых следует, что вождь принимал командующих армией и членов Совнаркома с 05:45 до 16:45 22 июня 1941 года.

Также стоит отметить, что Молотов зачитал по радио не первоначальный вариант, а исправленный. Вполне вероятно, что нарком зачитывал текст кому-либо, а он вносил свои правки. Скорее всего, этим человеком был именно Сталин, поскольку Молотов в то время считался фактически вторым человеком в правительстве, и было бы странно, если бы он свой текст согласовывал с кем-то ниже рангом.