Стоматолог на героине и анестезиолог на морфине. Сколько наркоманов среди врачей

Дмитрий Беляков, фельдшер скорой помощи: 

Врачи-наркоманы если и есть, то их крайне мало. Думаю, что процент употребляющих наркотики среди врачей в разы меньше, чем среди тех, кто не работает в медицине. Врачи лучше понимают серьёзность этого заболевания — наркомании. Но. Но в семье не без урода. Из практики (в Москве. — Прим. Лайфа) помню только один случай, когда врач употреблял что-то запрещённое. 

Лет семь назад это было. Повод к вызову: человеку плохо. Плохо в стоматологической клинике. И это нормально, в общем-то. Это бывает: не все любят, когда в рот лезут то шприцем, то бормашиной. Приехавший по вызову фельдшер увидел не пациента, до полусмерти испуганного видом пыточных орудий дантиста, а улыбающегося чему-то человека в белом халате с узкими зрачками наркомана, только что уколовшего себе в вену пару кубиков героина.

Передоза не было, но кайф товарищ ловил отменный. Осмотрев пациента и даже поговорив с ним, а также пообщавшись с теми, кто был рядом, фельдшер выяснил, как обстояло дело. Молодой 28-летний врач, усадив пациентку на кресло, вколол ей местную анестезию и сказал посидеть несколько минут, чтобы заморозка подействовала, а сам в это время куда-то ушёл.

Затем он вернулся, взял бормашину, всунул её в открытый рот пациентки и собрался что-то высверливать в больном зубе. Но тут бормашина (включить её врач не успел) выпала из рук стоматолога и повисла над полом на мягком приводе. Каким-то чудом пациентка не пострадала. Сам же врач повалился на пол, посинел и пару раз дёрнулся в судорогах. Доза героина, введённая в вену быстрее обычного (душа-то горит) вызвала у медика небольшое подобие передозировки, длившееся несколько секунд.

Затем он пришёл в себя, поднялся с пола, опять взял в руки бормашину и приготовился возобновить лечение. Кресло, где он недавно видел больную, было пустым. Сама больная с огромными от ужаса глазами уже размахивала руками в холле клиники и, картавя и шепелявя (анестезия рулит!), пыталась что-то сказать, указывая на дверь кабинета.

Ресепшен был в восторге от представления, пока кто-то всё-таки не вошёл в кабинет врача. Сориентировавшись, коллеги усадили горе-стоматолога на кушетку, поближе к входной двери, и, сказав: "Не плачь, маленький", вызвали "03". Разобравшись в ситуации, фельдшер тут же разъяснил главному врачу платной стоматологии, что такая реклама его клиники хоть и завораживает, но эффект её применения будет совершенно обратным. Главный просёк сразу, что доход у клиники гораздо больше, чем цена каких-то жалких пары бутылок хорошего виски и небольшого пакетика вкусностей к нему. Кроме виски и вкусностей в пакете нашёлся и маленький конвертик, содержимое которого не разглашалось.

Стоматолог с наркоманскими наклонностями был уволен задним числом и оформлен бригадой скорой помощи как посторонний человек, случайно забредший в великолепную образцовую и во всём положительную стоматологическую клинику, персонал которой настолько добр, что решил приютить идиота на пару часов до приезда его мамы, которой позвонили по найденному у бедолаги мобильнику.

Больную, чьи зубы на тот момент так и не дождались лечения кариеса, лечил потом лично главврач. Бесплатно. Рассказывая по ходу дела о тяжёлой работе стоматологов, где даже молодой врач может получить инсульт от высокой ответственности за жизнь и здоровье каждого пациента.

Приехавшая мама обозвала всех присутствующих лгунами, готовыми за копейку и карьерное продвижение обвинить её сына чёрт знает в чём. Но сыну подзатыльников навешала и, посадив в машину, увезла, наверное, домой.

Больше о нём ни фельдшер, ни главврач клиники, ставший с тех пор другом фельдшера, никогда не слышали.

Олег Стеценко, нарколог:

На одной из неотложек в Ленинградской области работал врач-реаниматолог. Нормальный с виду мужик, уже за сорок, внешне никаких подозрений не вызывал. Работал уже около года и никаких нареканий на его счёт никогда не было. Пациенты ни разу не жаловались, с коллективом отношения отличные, начальство довольно. Как ему удавалось скрывать то, что он наркоман, — загадка.

На самом деле схема была отработана до мелочей. Как реаниматолог, он всегда имел доступ к аптечке с сильнодействующими обезболивающими, морфином в том числе. И вот он едет на вызов — например, старенькая бабушка на 4-й стадии рака. Ей уже не поможешь, можно только обезболивающее дать. Бабушка без сознания, родственники не врачи, не понимают тонкостей.

Реаниматолог делает вид, что ставит ей морфин для облегчения страданий, а сам колет что-то совершенно другое, безобидное. Например, анальгин — тоже обезболивающее, но гораздо менее сильное. А ампулу с морфином он оставляет для себя, чтобы потом самому уколоться. По документам — комар носа не подточит, он всё оборачивал очень грамотно.

Но, как обычно бывает с наркоманами, однажды его внимательность ослабла. И он стал брать ампулы просто так, мол, потом спишу на кого-нибудь. А тут неожиданно нагрянула проверка. Естественно, стали первым делом смотреть лекарства, которые подлежат строгому учёту. А тут бах — ампул морфина не хватает. Главврач сразу понял, в чём дело, а сам реаниматолог (как и все наркоманы) стал просто паниковать. Из-за хорошего отношения к нему со стороны начальства дело замяли, лекарства как-то нашлись, ему ничего не было. Но попросили уволиться, конечно же. Он не сопротивлялся.

Потом выяснилось, что за 10 лет он поменял 3 или 4 места работы. И причина ухода во всех случаях была одна и та же. Те коллеги, которые знали о зависимости реаниматолога, рассказывали, что каждый раз он приходил на новое место работы и зарекался, что такого больше не повторится. А потом какой-нибудь вызов с "бабушкой на 4 стадии" — и всё сначала.

Врачи-наркоманы не обращаются к наркологам: это для них опуститься ниже плинтуса. Им, как и любым зависимым, сложно признать свои слабости и попросить помощи, тем более у своих коллег.