Загадка смерти маршала Ахромеева. Как свели в могилу легендарного офицера, знавшего главные тайны СССР

Трагический уход из жизни маршала Сергея Ахромеева сразу после подавления Августовского путча 1991 года прошёл для страны почти незамеченным. Первый достойный некролог появился не в советской печати, а в американском журнале Time. Автором некролога выступил ярый антисоветчик и один из противников Ахромеева — адмирал ВМС США Уильям Кроу.

Название некролога родные маршала Ахромеева позже выбили на его надгробии: "Коммунист. Патриот. Солдат". В некрологе Кроу преклонялся перед погибшим и признавал, что Ахромеев был человеком чести, долга и необыкновенной скромности. Маршал гордился тем, что служил Стране Советов, был предан идеалам коммунизма и при этом был умным и образованным человеком. Он прекрасно осознавал политические ошибки руководства СССР и понимал, что страна движется к краху. Но повлиять на события не мог. Не в этом ли была его трагедия?

Сергей Ахромеев родился в далёком 1923 году под Тамбовом в семье крестьянина; накануне войны окончил военно-морское училище. С июня 1941 по 1944 год принимал участие в боевых действиях под Ленинградом, под Сталинградом и на Южном фронте. В 1945 году окончил Высшую офицерскую школу самоходной артиллерии бронетанковых и механизированных войск.

После войны медленно, но верно дослужился сначала до командира 36-й танковой дивизии в Белорусском ВО, а после окончания Академии Генштаба — до начальника Генерального штаба ВС СССР. Планировал и руководил всеми военными действиями в Афганистане, включая вывод войск. В 1988 году ушёл в отставку как несогласный с ослаблением военной мощи СССР. Вплоть до дня смерти оставался военным советником Михаила Горбачёва.

В 1991 году через три дня после подавления путча — 24 августа в 21:50 — тело маршала Ахромеева было найдено дежурным офицером охраны в его кабинете "19а" в Кремле, в корпусе № 14. Он свёл счеты с жизнью.

Сделал он это якобы со второй попытки. Первую предпринял в этот же день около десяти часов утра. Об этом свидетельствовала записка, написанная его рукой. Шпагат оборвался, а маршал спокойно проработал весь день и даже принимал посетителей. На столе Ахромеева следователи нашли пять писем, адресованных разным людям. Так почему же до сих пор многие не верят, что маршал ушёл из жизни добровольно?

Несмотря на то что Ахромеев в подготовке путча не участвовал, его сочувствие мятежникам было очевидно. Узнав о перевороте, он прервал отпуск в Сочи и срочно вылетел в Москву, где встретился с руководителем Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР Геннадием Янаевым.

Ахромеев поддержал обращение КГЧП к народу страны и предложил свою помощь. Ночь на 20 августа он провёл на даче, а утром уехал в Кремль. Он оперативно собрал информацию о положении дел в стране и подготовил план мероприятий, которые нужно было ввести в СССР в связи с ситуацией. Ночевать домой не поехал, остался в кабинете.

Между тем открывшееся Ахромееву положение вещей оптимизма не внушало. Страна больше не хотела ни руководящей роли КПСС, ни строительства коммунизма и не верила партийным работникам. "Я был уверен, что авантюра потерпит поражение, — написал Ахромеев в записной книжке. — Теперь я убедился в этом... Но пусть... останется след — против гибели великого государства протестовали".

22 августа стало ясно, что попытка ГКЧП взять власть в руки провалилась. В шесть утра арестовали Янаева, в десять утра Президиум Верховного Совета СССР дал согласие на арест депутатов Бакланова, Стародубцева, Болдина и других. В полдень над Домом Советов поднялся новый флаг страны — российский триколор.

Маршал не сдавался. 23 августа он закончил писать текст выступления для сессии Верховного Совета, которая должна был состояться 26 августа. Черновик документа до сих пор хранится в архиве одной из дочерей маршала. В выступлении Ахромеев собирался рассказать о фактах предательства со стороны руководства страны. А знал Ахромеев много. Вплоть до смерти он оставался советником Горбачёва и понимал, какое страшное предательство затевается в Кремле.

Он знал, кто именно разворовывает и куда продает советское оружие, оставшееся от западных групп советских войск. Он совершенно точно знал о предательстве со стороны Горбачёва, по вине которого в 1987 году в Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности были включены уникальные ракетные комплексы "Ока" (SS-23), не подпадавшие под него. В результате договора СССР уничтожил на тысячу больше ракетных комплексов, чем США: 1846 против 846. А из-за предательства министра иностранных дел Шеварднадзе в 1990 году США отошёл огромный кусок тихоокеанского шельфа, ранее принадлежавший СССР.

Обо всём этом Ахромеев молчать не мог. Более того, он написал письмо Горбачёву, в котором излагал причины поддержки ГКЧП. Этот поступок ясно показывал, что ареста он не боялся. Он мог бы много рассказать о причинах разглашения информации, касающейся портативных переносных атомных бомб. И вдруг, вместо того чтобы предать свою речь огласке, боевой офицер взял да и покончил с собой? Так не бывает.

Вопросов, касающихся подробностей его смерти, до сих пор осталось много. По воспоминаниям его дочери Татьяны, утром 24 августа отец колебался — ехать ли на работу. Делать там было особо нечего. Позже окажется, что некоторые из "предсмертных записок" были датированы 23 августа. Странное обстоятельство.

Вызывает вопросы и способ самоубийства. Было бы понятно, если бы боевой офицер застрелился из табельного оружия, но повеситься? Да ещё сидя, да ещё на шпагате? Больше похоже на способ самоубийства заключённого.

Подозрение вызывает и то, что следователя Леонида Прошкина на место самоубийства пустили не сразу. А когда допустили, то понятыми выступали исключительно сотрудники КГБ. Впрочем, у самого следователя сомнений не было: в самоубийстве маршала его убедили письма, которые были написаны рукой Ахромеева.

В-третьих, вопросы вызывали показания свидетелей, которые как один говорили, что маршал в день своей гибели активно работал, отдавал указания и не был похож на человека, собирающегося свести счёты с жизнью. Особое внимание привлекают показания двух человек — советника Горбачёва Вадима Загладина и коменданта 1-го корпуса Кремля Михаила Барсукова.

Загладин вспоминал, что был на работе до 15:00. Ахромеева не видел, но кабинет маршала был открыт и к нему заходили люди. Кто — Загладин не видел. Уходя, советник президента увидел, что дверь в кабинет Ахромеева закрыта, ключа в замке нет. Он выключил свет в коридоре и ушёл.

Барсуков рассказал, что в полночь дежурный офицер Коротеев доложил: с 21:50 свет в кабинете Ахромеева не горит, а в замке виднеется ключ. Тогда офицеры отправились узнать, в чём дело. Следователь выяснять, кто заходил к маршалу в течение дня и откуда в двери появился ключ, почему-то не стал.

Возможно, свет на гибель Ахромеева могло пролить его письмо родным, в котором были такие строки: "Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни…"

Значит, маршала заставили покончить с собой? Быть может, ему объяснили, что если он этого не сделает, то найдут способ расправиться с его семьёй? А в семье у Ахромеева были одни женщины — жена и две дочери. Автомобильная катастрофа, ДТП, неудачное ограбление — на свете существует множество способов расправиться с женщинами.

А быть может, верна конспирологическая версия и маршал покончил с собой под воздействием психотронного оружия, которое США любезно "одолжили" советским предателям? Или чужая душа — потёмки? И на Ахромеева действительно накатило отчаяние и он сам сунул голову в петлю?

Ему было уже 68 лет, страна, которой он отдал всю жизнь и все силы, летела в тартарары, друзья были арестованы. Быть может, Ахромеев просто не выдержал давления? "Я не могу жить, когда гибнет моё Отечество и уничтожается всё, что я считал смыслом моей жизни. Мой возраст и прожитая жизнь дают мне право уйти. Я боролся до последнего", — так было написано в одной из оставленных маршалом записок. Не похоже на человека, который пишет под воздействием давления или гипноза.

"Он был великим переживальщиком", — так охарактеризовал его Горбачёв. Одна из его дочерей вспоминала, что он испытывал жгучее чувство стыда за то, что произошло с русским офицерством во время Гражданской войны, — "потому что это моя страна".

Похоронили Сергея Ахромеева 26 августа на Троекуровском кладбище. На похороны не пришёл никто из руководства страны или из Генерального штаба, а на сессии Верховного Совета, на которой маршал так и не сказал речь, даже не осмелились встать, чтобы почтить память офицера.

В ночь после похорон могилу Ахромеева осквернили: мародёры позарились на мундир и награды. Сделать это могли лишь совершенные мерзавцы. Впрочем, вся страна тогда словно сошла с ума. Приплясывая на гробах своих предков, она пила спирт "Рояль", курила L&M и продавалась, как кабацкая девка. И кто знает, быть может, Ахромеева в могилу свело жгучее чувство стыда за всё происходящее.