Любимчик Берии и главный предатель страны: почему лучший агент КГБ стал работать на ЦРУ

Карьера Афанасия Шорохова началась на Балтийском флоте ещё в 30-х. Но особенных успехов по службе первое время не было. Чтобы обратить на себя внимание руководства и подчеркнуть собственные таланты, Шорохов меняет имя и фамилию и становится Владимиром Пролетарским. После этого его вызывают на разговор в ОГПУ. Изучив дело Пролетарского, чекисты понимают: редкий специалист едва не затерялся в разведслужбе и, если бы не смена фамилии, он мог бы всю жизнь перекладывать бумажки. Прослужив в отделе иностранной разведки несколько лет, Пролетарский отточил свои навыки: освоил несколько языков, научился работать с любой шифровальной аппаратурой, включая зарубежную. В 31 год его старания были вознаграждены: его повышают в звании и отправляют руководить отделом шифрования советской резидентуры в Китай, где за спасение особо ценного агента с дипломатической перепиской военного атташе молодой разведчик получает орден Красной Звезды.

В 1942 году после изучения личного дела чекиста "под микроскопом" его вместе с женой Евдокией (к слову, тоже шифровальщицей) отправляют на работу в Швецию. Курирует отправку нелегалов отдел Лаврентия Берии. Всю войну и пару лет после её окончания Владимир Пролетарский, который к тому моменту уже сменил фамилию на Петров, работал по своему профилю — наблюдал за активностью оставшихся нацистов и сочувствующих им групп, регулярно передавая данные в резидентуру, и снабжал советских агентов в Швеции связью. В 1950 году Петров и его жена возвращаются в Москву. Неожиданно для Петрова прямо с трапа самолёта его сажают в машину и отвозят на разговор в кабинет Лаврентия Берии. Там разведчик узнаёт, что в ближайшее время ему предстоит отправиться в нетипичную для него командировку — в Австралию. Там Петров поступил на работу в Посольство СССР и стал исправно отправлять на родину данные о военной активности вокруг этой необычной страны, попутно помогая резидентам вербовать агентов среди местных военных и политиков.

Однако уже летом 1953 года арестовали шефа Петрова — Лаврентия Берию. Никита Хрущёв, "зачищавший" верхние эшелоны власти от потенциальных конкурентов и "непатриотически настроенных" руководителей, тайно приказал проверить все структуры, созданные Берией за годы нахождения у власти. В посольстве Петрову аккуратно пояснили: "Если будет приказ вернуться домой, то лучше закрыть рот и просто выполнить его". Такого подхода Петров не понял. Рассчитывать на благосклонность руководства он мог сразу по нескольким причинам — он был первым в списке кадрового резерва органов госбезопасности на должность руководителя подразделения. За всю карьеру разведчика он не получил ни единого выговора, не брал больничных, трудился допоздна, активно работал на допросах и включался во все процессы. По слухам, его планировали назначить в аппарат к первому председателю КГБ Ивану Серову, откуда при покровительстве старших товарищей Петров мог спокойно дорасти до кресла первого человека в "конторе".

К своему контакту с австралийской спецслужбой (а далее с британской Ми-6) Петров подготовился основательно. В его сейфе хранились сотни "грифованных" папок, в которых содержались самые разные сведения: список советских агентов с дипломатическим статусом в Австралии, Новой Зеландии и странах Океании, методы шифрования, составления, передачи секретных данных, включая адреса явочных квартир, и даже некоторые планы по вторжению советского флота в Австралию и Новую Зеландию в случае войны. В 1954 году Петров вывез все документы в багажнике ведомственной машины и прямо в таком виде — гружённый тысячами сверхсекретных материалов, собранных за несколько лет работы, — поехал сдаваться австралийской службе безопасности.

Своим новым "партнёрам" Петров привёз не только наработки по стране пребывания, но и вообще всё, что смог сохранить за время работы в Китае, Швеции. Три папки в сумке Петрова содержали материалы подготовки сотрудников военной разведки и контрразведки — эти данные попали к нему почти сразу после войны и считались совершенно секретными. По этим методичкам КГБ, ГРУ и другие специальные службы учились не только вербовать себе агентов, но и "сливаться" с местным населением, постепенно превращая оперативников в "спящих" агентов.

Почти сразу к работе с Петровым подключились специалисты из Ми-6 и ЦРУ. Последних интересовала агентурная сеть, созданная за годы работы советского разведчика в нескольких странах мира. Изучая "портфолио" перебежчика, британцы и американцы пришли в ужас: среди людей, через которых органы госбезопасности СССР получали информацию, значились выдающиеся специалисты — промышленники, сотрудники авиастроительных и судостроительных корпораций (в ранге до руководителя среднего звена), сотрудники посольств, торговых представительств, шпионы под дипломатическим прикрытием, разведчики-нелегалы и даже члены монарших семей в Европе.

13 апреля 1954 года Петрова официально "оформили" в дипмиссии. Первое его требование слегка удивило австралийскую контрразведку: 500 фунтов наличными, отель и горячая ванна. Петров вёл себя так, как будто в СССР и советских дипмиссиях он жил в хижине: просил мясные деликатесы, алкоголь и настаивал на немедленной выдаче ему статуса политического беженца. Однако для своей жены Евдокии, с которой разведчик жил уже много лет, ничего подобного он не просил. Евдокия узнала о предательстве мужа через пару дней, когда рано утром к ней в дом вломились сотрудники нелегального отдела КГБ с оружием. Её заподозрили в пособничестве мужу и работе на западные спецслужбы, поскольку её допуск к документам от разрешения мужа почти ничем не отличался. Грубо задержав женщину, её доставили на борт самолёта.

Однако вернуть в Москву супругу перебежчика так и не смогли: во время дозаправки самолёта в Новой Зеландии сотрудников КГБ задержали с оружием местные полицейские, а жену перебежчика посадили на другой самолёт и вернули в Австралию. Позднее информация о том, что жена Петрова могла оказаться более ценным и профессиональным шпионом, чем он сам, начала подтверждаться. Выяснилось, что, работая в должности сотрудника отдела связи, Евдокия Петрова могла копировать ВСЕ засекреченные сообщения. Их она вложила в документы мужа, поэтому к моменту задержания и обыска в её доме советские оперативники не нашли никаких улик.

Впрочем, долгой и счастливой жизни на новом месте у Петровых не получилось. Через два года они получили гражданство Австралии и стали жить как счастливая пара пенсионеров из Швеции. Ещё через 15 лет супруги развелись. Петров, стремившийся "посмотреть западный мир", получил неплохую пенсию шпиона в несколько тысяч фунтов в месяц, солидный дом, однако почти сразу после расставания с женой он начал сильно пить, из-за чего перенёс пять инсультов и в итоге оказался в доме престарелых. Там он прожил последние 17 лет своей жизни, и за всё это время супруга навещала его всего два раза. Евдокия Петрова пережила своего мужа на 11 лет, но, как и её супруг, всё это время ей было запрещено покидать Австралию и дальше границ одного города ни она, ни её законный муж никогда не выезжали.