Сталин остался недоволен: генералиссимус так и не наградил участников Нюрнбергского процесса

После подписания Германией капитуляции руководство самой демократической страны — США — было одержимо идеей расстрелять нацистских главарей без суда и следствия. Министр финансов США Генри Моргентау открыто высказывался за показательный расстрел 50 тысяч человек. Против суда выступал и Черчилль, опасавшийся, что всплывут связи Британии с нацистами. Но Сталин, которого на Западе считали тираном и палачом, настоял на главенстве закона. Убийц, равных которым в истории ещё не было, следовало судить так, чтобы впоследствии ни один человек не мог упрекнуть Советский Союз в том, что он не следовал букве закона.

Сталин уже тогда знал, что "союзники" могут преподнести на процессе разные "сюрпризы". Но ещё больших неожиданностей по отношению к СССР он опасался в будущем. Перед войной с Гитлером сотрудничали многие страны, и больше всех американцы, но Сталин прекрасно был осведомлён о беспрецедентной машине пропаганды и лжи, которая имелась у США, и понимал: малейший промах СССР будет использован против нас в будущем.

Исходя из этого, советская команда юристов для Нюрнберга подбиралась самым тщательным образом. С советской стороны главным судьёй стал уполномоченный по организации военных трибуналов Иона Никитченко, его замом — юрист Александр Волчков, а главным прокурором — прокурор Украинской ССР Роман Руденко. Участие в процессе принимали прокуроры Николай Зоря, Марк Рагинский, Лев Смирнов, Дмитрий Карев и юрист Лев Шейнин — всего 57 человек. Тем не менее выполнить задачу на отлично они так и не смогли.

Кстати, город Нюрнберг для процесса был выбран лишь потому, что оказался наиболее уцелевшим. Под бомбардировками устояло здание суда с внутренним двориком и тюрьмой, были целыми и гостиницы, где можно было разместить юристов.

К слову сказать, верховенство закона СССР практиковал не только перед зарубежными "партнёрами", но и внутри страны. Дорога к Нюрнбергу началась ещё на освобождённых территориях СССР. 19 апреля 1943 года в СССР вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР № 39 "О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины...", по которому нацистов должны были судить со сбором доказательств вины, а казнь совершать публично.

Самым известным стал процесс в Харькове. Он открылся 15 декабря 1943 года в присутствии американских журналистов. На скамье подсудимых сидели капитан Вильгельм Лангхельд, унтерштурмфюрер СС Ганс Риц, гестаповец Рейнгард Рецлав и предатель Михаил Буланов — он был шофёром машины-душегубки и за 90 марок в месяц убил 600 взрослых и 60 детей. Всего за годы оккупации в Харькове было убито 30 тысяч человек. В Дробицком Яру были найдены тела 16 тысяч убитых еврейских детей, женщин и стариков. В 1941 году фашисты расстреляли 900 пациентов больниц на Чугуевской дороге, а часть закопали в землю живыми.

Суд был страшным. Свидетельские показания были такие, что люди возвращались домой и рыдали. 18 декабря военный трибунал приговорил подсудимых к казни. На следующий день их прилюдно повесили. Процесс стал первой ласточкой. Но был и ещё один момент, которого добивался Сталин, — это тщательное документирование фашистских преступлений. Отныне абстрактное зло переходило в скрупулёзно задокументированные факты. И в Нюрнберге эти факты следовало предъявить.

Нюрнбергский процесс был очень тяжёлым. Группы юристов от каждого из союзников доходили до 70 человек, с большим трудом шёл процесс подбора адвокатов. Нацисты то и дело давали отвод под предлогом того, что адвокаты — евреи. Наконец, догадались нанять немцев. На скамье подсудимых находился 21 лидер нацистов, самыми одиозными были Геринг, Кальтенбруннер, Риббентроп, Кейтель, Розенберг, Йодль, Гесс. Бормана, которого так и не сумели найти, судили заочно.

На суде возникло несколько острых моментов. Сначала нацисты пытались доказать, что Германия напала на СССР... защищаясь. Адвокат Йодля Экснер указывал на то, что СССР сосредоточил на западной границе военные силы, это якобы угрожало существованию Германии, она была вынуждена нанести превентивный удар. Риббентроп цитировал пункты из пакта Риббентропа – Молотова. Узнав об этом цирке, Сталин приказал отправить на процесс "козырного" свидетеля — пленного маршала Паулюса. Его доставили в Нюрнберг тайно — о прибытии не знали даже члены советской делегации.

Когда маршал вошёл в зал, у Геринга, Кейтеля и Розенберга случилась истерика. Суду Паулюс рассказал все подробности разработки в 1940 году плана "Барбаросса" Кейтелем, Йодлем и Герингом и подтвердил, что на тот момент Германии ничего не было известно о подготовке к войне в СССР. Его показания стали ударом по позиции нацистских адвокатов, которые после этого перешли к обороне.

Ещё одной проблемой, которую пришлось преодолеть на суде, оказалось тотальное недоверие американских юристов к показаниям советских свидетелей. Советские прокуроры предоставляли документы об использовании нацистами гражданских лиц в качестве живых щитов, о деятельности в Прибалтике и Белоруссии айнзацгрупп, о работе передвижных душегубок и массовых расстрелах, об убийствах детей в концлагерях. Американским судьям передавали изделия, сделанные из человеческой кожи, и бруски мыла из человеческой плоти, но те лишь недоверчиво хмыкали в ответ: "Расстреливали даже детей? Такого быть не может!" Тогда в суд принесли киноаппаратуру и продемонстрировали 45-минутную кинохронику, смонтированную из снятых самими нацистами кадров. После просмотра американский судья Паркер ушёл к себе и три дня не выходил из номера — он был потрясён глубиной изуверства, на которое способен человек.

Но основной недоработкой советских юристов стал вопрос по расстрелу нацистами 11 тысяч польских военнопленных под Смоленском у деревни Катынь. Тут Сталин как в воду глядел, предсказывая, что позже эту трагедию обернут против СССР.

Эпизод о расстреле поляков осенью 1941 года был в обвинении на процессе наряду со множеством других эпизодов. Однако суд отказался приобщить его к делу. Это была недоработка прокурора Руденко. Он предоставил суду документы, экспертизы и свидетельские показания по Катыни, но решил, что этого достаточно, и отказался вызывать свидетелей. Его понять было можно: суд длился 11 месяцев, эпизодов было много, адвокаты затягивали дело, а речи прокуроров и адвокатов занимали по несколько дней. А между тем в документах было несколько важных доказательств, указывавших на то, что расстрел был совершён нацистами: в захоронениях были найдены осенние листья. Это означало, что поляков расстреляли осенью 1941 года, когда никаких офицеров НКВД под Смоленском и быть не могло. Были найдены письма и газеты, датированные этим временем, были показания местных жителей, а главное — пули калибра 7,65 мм марки Geco, которыми убили поляков, были выпущены из немецких пистолетов "Вальтер" и "Маузер" (видимо, в НКВД уже в 1939 году знали, что фашисты дойдут до Смоленска!).

Позже эту историю стали использовать на Западе в пропаганде против СССР. При этом о бомбардировке Японии ядерными бомбами, когда погибло 300 тысяч человек и ещё 200 тысяч умерли от болезней, вызванных облучением, и о бомбардировке Дрездена, в которой погибло около 30 тысяч человек, американцы старались не вспоминать.

Сталин остался крайне недоволен этой недоработкой. Не принёс ему удовлетворения и приговор суда: только 12 человек, включая Бормана, были приговорены к повешению, Гесс, Функ и Редер получили пожизненное, ещё четверо — Дёниц, Ширах, Шпеер и Нейрат — сроки от 10 до 20 лет, а пропагандист Фиче, убедивший Германию в том, что на востоке живут недочеловеки, дипломат Папен и главный финансист Гитлера Шахт были оправданы.

Процесс в Нюрнберге начался 20 ноября 1945 года и был завершён 1 октября 1946 года. Всего состоялось 400 открытых заседаний. Работу по приведению приговора в исполнение охотно взяли на себя американцы. Советская переводчица Татьяна Ступникова однажды разлюбезничалась в столовой с приятным американским парнем. Им оказался палач Джон Вудз. До Нюрнберга он помог расстаться с жизнью 347 приговорённым.

До казни двое нацистов не дожили — Геринг отравился, а Крупп умер. Остальных повесили. Большинство тех, кто был приговорён к тюремным срокам, вышли на свободу досрочно. А те, кто был оправдан, и вовсе остались в шоколаде, только Фриче умер от рака в 1953 году. Папен на склоне лет пописывал книги, а Шахт возглавил банкирский дом Schacht GmbH в Дюссельдорфе. Уже в 1951 году на Западе началась планомерная работа по фактической реабилитации нацистов.

Поэтому неудивительно, что, когда на стол Сталину легли списки участников процесса, представленных к государственным наградам, он просто отодвинул листок в сторону. Некоторые историки указывают, что якобы после процесса Сталин стал преследовать судей и прокуроров. Это так и не так. Никто из основных участников Нюрнберга не был наказан — все они продолжили карьеру, а прокурор Руденко после смерти Сталина даже предъявлял обвинения Берии.

Однако в 1951 году по подозрению в подрывной деятельности был арестован Лев Шейнин — он был писателем и вёл довольно легкомысленный для того времени образ жизни. Его арест санкционировал генпрокурор СССР Сафонов. Шейнин писал письма о помиловании Берии и Сталину, но пробыл в заключении до осени 1953 года.