Сталин смеётся: 10 шуток от вождя народов и одна история о подарке

Начальник охраны Сталина Николай Власик вспоминал, что вождь очень любил детей, если встречал их на прогулке, то обязательно заводил с ними разговор. Однажды в Мацесте на прогулке Сталин и Молотов повстречали шестилетнего смышлёного сорванца. Сталин заговорил с ним, мальчик толково и обстоятельно отвечал на вопросы, и вождь решил узнать его имя.

— Давай знакомиться, — сказал он и протянул парнишке руку. — Как тебя зовут?

— Валька! — ответил пацан.

— А меня Оська-рябой, — усмехнулся Сталин.

Когда знаменитый советский полярник Папанин вернулся из очередной экспедиции, страна встретила его как героя. Помимо славы полярник получил большое денежное вознаграждение, на которое в Подмосковье отстроил себе огромную дачу, о которой мечтал всю жизнь. Дом оказался таким большим, что по всем параметрам превосходил даже сталинские дачи.

По случаю он пригласил Сталина к себе в гости. В тот год в СССР была эпидемия полиомиелита, больниц для лечения не хватало. Окинув взглядом папановскую дачу, Сталин одобрительно покивал головой:

— Какая прекрасная усадьба для детской больницы!

Папанову ничего не оставалось, как сказать: "Так для этого я и строил, Иосиф Виссарионович!" — и подарить дачу государству под санаторий для больных детей.

Дочка помощника Сталина Александра Поскрёбышева Наталья вспоминала, как однажды она в школьные годы позвонила на работу отцу. В трубке ответил чужой мужской голос.

— Это папа? — спросила девочка.

— Нет, это не папа, — ответил голос. — А что ты хочешь? Давай я помогу!

— Не могу решить задачу по арифметике про бассейн, — пожаловалась Наташа. — В него вода вливается и выливается.

И они стали решать задачу вдвоём. Вечером школьнице здорово влетело от отца за то, что она отняла время у самого Иосифа Сталина.

Маршал авиации Александр Голованов вспоминал, что Сталин был человеком не робкого десятка. Как-то ему пришлось побывать на испытании динамореактивного оружия — предшественника "катюши". Конструктор Курчевский изобрёл портативную установку, из которой можно было стрелять с плеча. Первый же выстрел прошёл неудачно: снаряд бумерангом полетел в сторону руководства. Все члены политбюро упали носом в грязь, и снаряд просвистел мимо. Отряхиваясь, партийцы в голос потребовали прекратить испытания, и только Сталин, поднявшись, сказал: "А давайте ещё попробуем!"

Следующие выстрелы оказались более удачными.

А однажды Сталин приехал на испытания нового самолёта и стал выяснять у пилотов, сколько времени нужно, чтобы закончить их, самолёт был необходим армии.

— Три месяца, — сказали ему.

— А нельзя ли закончить испытания за месяц? — спросил вождь.

— Нельзя, товарищ Сталин, — упорствовали лётчики.

— Ну хорошо. А сколько один лётчик получает за три месяца испытаний?

— Двадцать тысяч рублей, товарищ Сталин.

— А если лётчик получит сто тысяч рублей — закончит ли он испытания за месяц?

Лётчики переглянулись.

— Постараемся, товарищ Сталин!

— Ну хорошо, будем платить сто тысяч.

Генерал-полковник Александр Пономарёв вспоминал, как после войны в 1947 году в Кремле готовились принимать парад, назначенный министром Вооружённых сил СССР Николай Булганин учился ездить на лошади. Для этого ему выделили самую смирную кобылу. Военной выправки у Булганина не было — он всегда был хозяйственником. Сталин посмотрел на него и сказал: "Ты сидишь на ней как заведующий военторгом!"

И парад было решено принимать на автомобилях.

Сталин любил театр и оперу, и артистов часто приглашали на приёмы и банкеты. Однажды на банкете, когда актёр театра и кино Андрей Абрикосов громко крикнул: "За ваше здоровье, товарищ Сталин!" — и лихо опрокинул целый стакан водки, Сталин негромко ответил: "Ты бы лучше о своём подумал".

Однажды Жданов стал хлопотать о том, чтобы его любимчик — композитор Евгений Голубев — получил за симфонию Сталинскую премию. Все считали вопрос решённым, но, когда Сталину принесли списки лауреатов на подпись, он обратил внимание на голосование жюри — все были за, и только один человек был против.

— И кто же этот один? — спросил Сталин.

— Это Шостакович, товарищ Сталин, — ответили ему.

— А я согласен с Шостаковичем. Он понимает в музыке больше нас, — сказал вождь и вычеркнул Голубева из списка.

Интересная история произошла с актёром Михаилом Геловани, который играл в фильмах про революцию и Гражданскую войну самого Сталина. Уже после первого просмотра фильма Сталин усмехнулся:

— А я и не знал, что Сталин был таким обаятельным!

Тогда окрылённый успехом Геловани попросился пожить на даче у Сталина, чтобы получше вжиться в роль, почувствовать себя руководителем великой страны.

— Передайте Геловани, — сказал, услышав о просьбе, Сталин, — что он может начать с Туруханского края!

Больше Геловани к вождю с просьбами не обращался.

Побывав на Всесоюзной выставке сельскохозяйственных продуктов, Сталин заметил, что на одном из стендов лежат помидоры, которые уже подпортились. Садясь в машину, он напомнил организаторам:

— А помидоры всё-таки уберите! Но только помидоры — я больше ничего не говорил.

Сталин всегда относился с вниманием к подаркам для дипломатов и даже для простых людей. Например, во время официального визита министра иностранных дел Японии Мацуоки он увидел, что тому понравились алкогольные напитки, и приказал в обратную дорогу упаковать для дипломата несколько бутылок самой лучшей водки и ящик коньяка.

А в Тегеран отправил Рузвельту ящик "Советского" шампанского, которое очень понравилось президенту США.

С вниманием вождь относился и к обычным людям. Так, узнав от героя Отечественной войны лётчика Бориса Ковзана, совершившего четыре тарана, что у него вот-вот должен родиться сын, Сталин взял с него слово, что тот больше не будет воевать (Ковзан был сильно изранен), а пойдёт учиться. Когда лётчик вышел во двор и сел в машину, там его ждал сюрприз — коробка с "приданым" для новорождённого.

Но настоящая детективная история приключилась с подарком для британского фельдмаршала Бернарда Лоу Монтгомери, о которой в мемуарах писал генерал Сергей Штеменко.

Произошла она в 1947 году во время официального визита начальника имперского Генерального штаба Британии в Москву. Беда была в том, что никто не знал предпочтений Монтгомери, и Сталину предоставили целый список возможных подарков, среди которых были и оружие, и даже музыкальные инструменты. В самом конце списка кто-то догадался приписать карандашом "папаха + бекеша". Сталин прочёл список и поставил против папахи с бекешей восклицательный знак с припиской "хороший мех".

Однако от такого указания легче не стало — никто в окружении Сталина с Монтгомери близко не встречался и не знал, какой у него размер. Поэтому бекешу (подобие офицерской шинели, отрезной в талии и подбитой мехом) и папаху шили на глазок, а приезда высокого гостя ждали с тревогой, втайне надеясь, что британец не будет при всех примерять подарок.

Бекешу и папаху Монтгомери преподнесли во время его визита в Военную академию Генерального штаба. Подбитая беличьим мехом бекеша и каракулевая папаха привели британца в такой восторг, что он тут же стал ощупывать подарки, спрашивал, сколько это стоит, и тут же начал их примерять. И если с папахой всё прошло прекрасно — она села как влитая, то с бекешей всё получилось не так хорошо: она оказалась великовата — виконт Аламейнский не отличался ни ростом, ни сложением и утонул в обновке. Как говорится, разведданные разошлись с реальностью. Но это совершенно не огорчило валлийца — он ощупывал обновку, совал руки в карманы и как будто бы уже прикидывал, можно ли её ушить.

Первым из неудобного положения постарался выйти маршал Василевский — он предложил забрать бекешу и доставить её утром уже подогнанную. Но Монтгомери, словно ребёнок, не хотел выпускать дорогой подарок из рук и начал что-то горячо объяснять. Как оказалось, он требовал тут же подкоротить бекешу, он подождёт.

Военным ничего не оставалось, как доставить в академию портных и швейные машинки. Портные тут же устроились в приёмной начальника Генерального штаба и стали перешивать подарок.

Монтгомери терпеливо беседовал с Василевским, когда в кабинет заглянул портной и сказал: "Можно примерять". Все с облегчением рассмеялись, а виконт ничего не понял и вопросительно смотрел на переводчика. Когда же тот перевёл слова портного, радостно бросился мерить обновку. Портные были профессионалами и подогнали военную форму так, что валлийский аристократ смотрелся настоящим барином. Из академии Монтгомери так и уехал — в бекеше.

А на следующий день на приёме в Кремле он явился в банкетный зал при полном параде — в бекеше и папахе. Раздеваться наотрез отказался. Охрана Сталина растерялась. Это было не только не по протоколу, но и нарушало условия безопасности — а вдруг под полой у британского фельдмаршала скрыто оружие? Но, когда у Монтгомери осторожно спросили, в чём дело, он, сияя улыбкой, ответил, что хочет, чтобы генералиссимус Сталин увидел его в русской форме! В эту секунду в зал вошёл Сталин. Он, конечно же, слышал слова переводчика.

Монтгомери поблагодарил за подарок и попросил разрешения сфотографироваться со Сталиным. Так они и остались навсегда запечатлёнными на фото — смеющийся Сталин и донельзя довольный британский фельдмаршал.