Как советский партизан спас 200 еврейских женщин, детей и стариков

На экраны выходит фильм Сергея Урсуляка "Праведник", посвящённый истории партизана, который сумел вывести через линию фронта с оккупированных земель Белоруссии более двухсот беженцев-евреев. В основе этого фильма — полностью реальная история. Николай Киселёв никогда не грезил славой героя войны. Но, получив невыполнимое задание, сумел остаться в живых сам и спасти сотни живых душ от расправы.

За время Великой Отечественной в оккупации побывали десятки миллионов людей. Где-то она продлилась несколько недель, в иных местах — по три года. Людям пришлось жить внутри работающей мясорубки. Сражавшиеся в лесах партизаны должны были не только наносить урон нацистам, но и защищать соотечественников.

В наихудшем положении оказались евреи. Для них у нацистов не было вообще никаких вариантов, кроме скорого истребления. Где-то люди успевали эвакуироваться, но часто нет.

Летом 41-го в оккупацию вместе со всей Белоруссией попало местечко Долгиново, находящееся на севере от Минска. Фронтовые части вермахта застрелили несколько человек и ушли на восток. Казалось бы, беда миновала, но весной 42-го туда добрался карательный отряд. С людьми расправились обычным методом: тех, кто не успел убежать, заперли в сарае и сожгли. Затем подожгли само село.

Однако убили не всех. Спрятаться в лесу удалось 280 жителям. Теперь им предстояло понять, как спастись. Мужчины, женщины, дети могли бы ещё как-то пережить лето, но дальше осень и холода, а дома сожжены…

Долгиновцы связались с местной партизанской группой. Подразделение Василия Воронянского официально называлось "Мститель", а неофициально — "отряд дяди Васи". Воронянский оказался перед сложной задачей. Бросать людей он не хотел, но таскаться с ними по лесам не мог: для партизанского отряда мобильность — это ключевая характеристика. Постепенно созрело решение: евреев из Долгинова нужно отправить на Большую землю. У Воронянского был человек, который мог решить эту проблему.

Николаю Киселёву (в фильме его играет Александр Яценко) не было и тридцати. Молодой человек из-под Уфы не грезил карьерой военного, только окончил Институт внешней торговли в Ленинграде и хотел поработать по специальности. Но началась война. А там ополчение, окружение, ранение, плен.

Когда эшелон с пленными шёл на запад, Киселёв, только оправившийся от ран, выбросился прямо из поезда. Поплутав по лесам, он вышел к партизанам и теперь воевал у Воронянского. Киселёва знали как толкового младшего командира и лидера. Так что "дядя Вася" знал, кому поручить дело. В поход выступили более двухсот беженцев, включая 35 детей, шесть мужчин-партизан, девушка-партизанка Аня (её играет Любовь Константинова), хорошо знавшая идиш, и сам Николай Киселёв.

Киселёв шёл не наобум. Он планировал пробиваться сквозь Суражские ворота. За зиму 1941–1942 годов в немецком фронте образовался разрыв между Велижем, Суражем и Усвятами, на северо-запад от Смоленска, примерно на полпути к Великим Лукам. Это дикие, почти первобытные леса и болота, поэтому большого наступления там немцы не опасались, а русские провести его не смогли бы.

Однако примерно сорок километров линии фронта существовали лишь номинально. Большая армия пройти не могла, но вот партизанские и диверсионные группы ходили туда-сюда постоянно. Через Суражские ворота за несколько месяцев протащили более пяти тысяч стволов оружия для партизан, взрывчатку, рации, медикаменты. На восток всё это время шли беженцы, несли раненых.

Словом, альтернативы просто не существовало: провести сразу триста человек через обычную линию фронта было бы утопией. Но до Суражских ворот ещё только предстояло добраться. Пока искали решение, пока готовились — прошло несколько месяцев. Отряд Киселёва вышел в путь в конце августа.

Неприятности начались сразу же: колонна наткнулась на немцев. Люди разбежались, но Киселёв заранее проинструктировал всех, как себя вести, так что толпу удалось вскоре собрать назад.

Колонна шла лесными тропами, в основном двигались ночами. Дорог избегали, а пересечение трактов всегда становилось сложной и опасной операцией. Киселёв со своими партизанами добывал продовольствие у крестьян по пути. Командир вообще пахал за троих: когда все падали спать, он искал проводников, ходил на разведку, договаривался о помощи продуктами.

Иногда удавалось связаться с местными партизанами, но чаще всё приходилось делать самим. Все недоедали. Истощённых беженцев тащили на руках. Отставших ждали, потерявшихся в тылу искали. По дороге отряд связывался с товарищами по лесной войне и подбирал новых беженцев, стремившихся попасть на Большую землю. Некоторые умирали: возможности отлежаться под крышей не было, и болезнь становилась приговором.

Смерть ходила рядом. Беженцам постоянно приходилось закладывать крюки, чтобы не напороться на немецкий опорный пункт или патруль. Как легко догадаться, немцы занимали как раз самые удобные пути.

По дороге Киселёву пришлось делать выбор, который вверг бы в ступор менее крепкого человека. Трёхлетняя девочка по имени Белла плакала от голода и не унималась. Поскольку в болотистой Белоруссии немецкие блокпосты иногда приходилось обходить впритык, детский плач мог загубить весь отряд. Кто-то из беженцев со страху предлагал оставить девочку в лесу или даже утопить. Родители начали терять голову от ужаса.

Киселёв показал лидерские качества и поистине металлические нервы. Он понимал, что люди во власти отчаяния и давящего голода. Командир партизан сам взял девочку на руки и понёс, подкармливая из собственного пайка. Можно только поражаться мощи духа этого мужчины. Человек, до войны готовившийся к карьере клерка, теперь служил примером всем и своей волей скреплял группу.

К Суражским воротам отряд Киселёва вышел уже под первые снегопады, в конце ноября, через три месяца беспримерного марша по лесам. И тогда чуть не произошла катастрофа.

Именно к концу осени нацисты решили "сшить" фронт и начали "запирать ворота". Пока они ещё не выставили плотную линию, но патрули проникали всё дальше в глубину коридора. Группа Киселёва напоролась на ягдкоманду, то есть фашистских охотников за партизанами.

В сумраке осеннего леса завязалась суматошная стрельба. Восемь стволов не та сила, с которой можно одолеть патруль, но прикрыть бегство партизаны могли. Беженцы рванули к свободе напрямик сквозь лес — и большинство сумело выйти. За ними отошла группа Киселёва: им удалось отстреляться от немцев и оторваться в лесу. Дальше те не пошли: в глубине чащи можно напороться на кого угодно. Что впереди только сотни измождённых беженцев, немцы просто не знали.

Киселёв выбрался вместе с отрядом на советскую территорию и… тут же был арестован. Контрразведчики решили, что это идёт банда дезертиров с какими-то оборванцами за спиной. Разобрались, впрочем, быстро: возмущённые беженцы объяснили, что это за человек и что он сделал для них.

Киселёв засел за рапорт, где подвёл итог: 218 беженцев выведены живыми, 52 человека погибли по дороге или умерли от истощения и болезней. Пройдено 800 километров.

Форсированный поход физически подкосил Николая Киселёва. Через полгода его демобилизовали по состоянию здоровья. Беспримерный марш отметили орденом Отечественной войны — его Киселёву вручили уже после победы. Но именно там, в лесах, он встретил свою судьбу: в 1946 году Николай женился на Анне Сиротковой, девушке-партизанке, вместе с которой он вёл беженцев по неприятельским тылам. У них были дети. Они дожили до внуков. А Николай Киселёв до конца жизни получал письма от людей, которых спас тогда.

"Это был ангел, не человек. Чего ему было возиться с нами? Каждую ночь тридцать километров пешком, а днём что? Воевать или охранять нас. Что он за это имел?" — подвёл итог один из беженцев.

Фамилия Киселёва высечена на Стене праведников израильского музея Яд ва-Шем. А в России, Израиле и США живёт более двух тысяч человек, спасённых отрядом Николая Киселёва страшной осенью 1942 года.