Охота за сокровищами: почему Запад не смог украсть российские деньги

Весь последний год на Западе идёт грандиозная охота за сокровищами. На кону, пожалуй, самый большой клад за всю историю человечества — почти 300 миллиардов долларов. Российские золотовалютные резервы, которые США и Евросоюз заморозили после начала СВО на Украине.

Но вот что интересно. Деньги есть. И формально они находятся на пиратском "острове" — то есть в западных банках, финансовых учреждениях, да и просто в их юрисдикции. Однако "выкопать" их никак не получается. По двум причинам: из-за отсутствия инструментов и из-за нежелания отвечать за последствия раскопок.

Казалось бы, с инструментами проблем быть не должно. Всего-то и нужно, что взять и снять с замороженных счетов — например, через соответствующее судебное решение какого-нибудь окружного американского суда. Собственно, заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд и говорит, что они так будут снимать. Снимать — и отправлять деньги на поддержку киевскому режиму. Мол, первые пять миллионов долларов уже пошли по этому маршруту.

Однако проблема в том, что её слова касаются лишь замороженных частных активов. То есть денег, принадлежащих компаниям или физлицам из России, а не российскому государству. Их действительно возможно изъять через суд. Что же касается государственных денег — золотовалютных резервов Центробанка, оказавшихся в американской юрисдикции, — то они неприкосновенны согласно даже не международным, а американским законам. И госпожа Нуланд сказала, что Белый дом с Конгрессом продолжат искать способы их изъятия.

Проблема лишь в том, что они ищут эти способы уже почти год. И за этот год, по сути, нашли лишь два более-менее приемлемых варианта. Первый — это если Россия объявляет войну Соединённым Штатам или наоборот. Тогда российские деньги можно реквизировать. Правда, возникает вопрос, кому они будут после этого нужны в мире, разрушенном ядерными ударами?

Второй вариант условно называется "Гуайдо". Соединённые Штаты могут украсть российские сокровища, попытавшись провернуть венесуэльский вариант цветной революции, через многоходовку. Признав главой Российского государства какого-нибудь лидера несистемной оппозиции, находящегося в их руках. После чего номинально передать ему замороженные деньги — и у него уже забрать их на свои нужды. То есть плюс-минус то же самое, что они сделали в своё время с Венесуэлой. Правда, здесь есть несколько сложных моментов. Подобный вариант слишком скандален, да и реализовать его можно лишь через год.

Да, отдельные конгрессмены и эксперты предлагали и другие варианты. Например, изъять российские сокровища через применение процедуры наделения американского президента специальными полномочиями. Однако эти варианты признаны слишком опасными и рискованными, прежде всего для самой американской системы, которая и без того переживает кризис, а так вообще пойдёт вразнос.

Собственно, европейцы прошли тот же путь поиска инструментов для изъятия денег, как и американцы. Правда, продвинулись на нём дальше — до стадии принятия факта, что изъять эти деньги не получится. Поэтому, если верить немецким СМИ, Европа смирилась с тем, что после окончания СВО деньги придётся вернуть России. И максимум, что сейчас там рассматривается, так это временное вложение средств в какие-то долгосрочные облигации с дальнейшим перечислением процентов по ним (то есть не самих российских государственных активов, а именно процентов по ним) Украине. Но даже у этого плана есть свои противники. Ведь если деньги прогорят, то отвечать придётся тем европейским субъектам, которые ими владели.

И в этой ситуации всё, что сейчас остаётся западным политикам, — это пытаться использовать данные замороженные деньги как средство шантажа. Намекать Москве на то, что они вот-вот изобретут какой-нибудь суперхитрый способ украсть эти деньги. Тем самым — пугать Россию и заставлять её идти на какие-то уступки ради пусть даже номинального сохранения своих денег в промежуточном замороженном состоянии.

Вот только эта простая схема шантажа уж очень легко читается. Москва на неё не купится. А что касается клада, то пусть пока полежит. Потом, рано или поздно, заберём.