Зачем монархи отправляли слуг на супружеское ложе

В XVI–XIX веках у европейских художников стал популярным сюжет о лидском царе Кандавле. Царь был так восхищён красотой своей жены Нисы, что решил поделиться чувствами со слугой Гигом и пригласил его тайком в спальню, чтобы тот увидел все достоинства Нисы. Что именно двигало Кандавлом, неизвестно. Возможно, царь хотел, чтобы слуга разделил его чувство прекрасного, а быть может, собирался разделить с ним жену.

У Нисы оказался превосходный слух: раздеваясь, она поняла, что в царских покоях они с супругом не одни. Слуга был скромным: вынужденно налюбовавшись достоинствами обнажённой Нисы, он выскользнул прочь, когда та легла на царское ложе.

На следующий день Ниса встретила Гига и ясно дала понять, что знает, кто прятался за занавесками. Она пригрозила предать Гига суду. Если бы факт вуайеризма всплыл, Гига должны были кастрировать за чрезмерное любопытство. Но Ниса пообещала спасти его от унизительной процедуры, если он убьёт царя и сам станет царём.

Очевидно, женщина не собиралась потакать сексуальным фантазиям Кандавла и воспользовалась ситуацией, чтобы разрешить её в свою пользу. Возможно, Гиг казался ей более привлекательным, чем изнеженный царь.

В общем, царь-распутник был убит слугой, а Гиг взошёл на престол. Обладая одной из самых красивых женщин Ближнего Востока, он основал собственную династию царей Мермнадов и правил Лидией почти 40 лет.

Кстати, самая известная картина художника Уильяма Этти с сюжетом "Кандавл, царь Лидии, украдкой показывает свою жену Гигу" была буквально освистана современниками. Они решили, что "порнографический и насильственный сюжет" не достоин кисти художника. Но, разумеется, картину всё равно купили. По мнению самого Этти, её сюжет говорит о том, что женщина не товар, его просто не поняли.

Четыре тысячи лет назад в позднем Вавилоне по своду законов царя Хаммурапи супругам нельзя было разводиться. Зато сварливую жену можно было сделать рабыней и выдать замуж за раба, а самому жениться снова. Правда, подобные случаи должны были рассматриваться обществом. Муж был обязан доказать, что жена отказывает ему в интиме и плохо ведёт хозяйство. А жена должна была оправдаться, что получалось далеко не всегда.

Можно было избавиться от сварливой жены на время — продать её в рабство. Конечно, женщин продавали не только из-за их вздорного характера, но и за долги мужа. При этом супруга имела право вернуться в дом через три года. А всё это время была обязана обслуживать своего закабалителя и делать всё, что он хочет.

Римский император Нерон насильно выдал замуж свою возлюбленную Поппею Сабину за своего поданного Оттона. Его ничуть не смутил тот факт, что женщина уже была замужем, а муж был против связи жены с императором. Своей властью Нерон просто развёл Поппею с Криспием, её первым супругом.

Но если он рассчитывал на покладистость Поппеи, то сильно ошибся. Однажды она даже указала императору на дверь, заявив, что у неё и без него есть с кем разделить ложе. Муж Оттон отчаянно трусил ложиться в постель с навязанной ему женой, однако Поппея была дамой решительной, так что Оттону волей-неволей приходилось выполнять супружеские обязанности.

Нерон был бы в бешенстве, если бы не был так влюблён: император какое-то время безропотно сносил капризы возлюбленной. По требованию Поппеи он даже убил свою мать Агриппину, которою Поппея считала соперницей в постели Нерона.

Чтобы обладать любимой женщиной, Нерону пришлось на ней жениться. Для этого её второго мужа, Оттона, просто выслали из Рима куда подальше. Увы, история не имела счастливого конца. Пьяный Нерон, разозлившись, ударил беременную жену ногой в живот, и она скончалась.

В Древней Руси защищённой себя могла чувствовать только женщина высокого происхождения: княгиня, княжна, боярыня, жена воеводы. Княжеские гаремы насчитывали десятки девушек и были в ходу даже после Крещения Руси. Один из византийских монахов писал о том, как он с удивлением нашёл Владимира — князя-христианина в окружении сотен наложниц. Под влиянием монахов князь поменял своё отношение к плотским утехам и стал более сдержан.

Но до тех пор любая женщина гарема могла быть сегодня его возлюбленной, а завтра её могли отдать на потеху дружиннику, воеводе, заезжему княжескому гостю или даже слуге. Последнее делали в качестве наказания, и вряд ли побывавшая в постели простолюдина женщина потом возвращалась в княжеские терема. Участь её, скорее всего, была незавидна — она шла по рукам.

Князь Владимир был не только охоч до женщин, но ещё и крайне жесток. Например, после взятия Корсуни он утащил дочь корсуньского князя к себе в шатёр и три дня насиловал. Затем отдал пленницу своему болярину — варягу по имени Иждберн. Тот женился на княжне и стал правителем Корсуни. А родителей девушки Владимир приказал убить. Такое вот своеобразное "право первой ночи".

Кстати, на Востоке жён султанского гарема тоже раздавали. Если они в течение десяти лет не привлекали внимания правителя, их за выкуп отдавали приближённым султана — охране и мелким чиновникам. Для подданных иметь хорошо воспитанную красавицу из султанского гарема было честью. Для женщины такой выход тоже становился спасением: она наконец-то могла создать семью и получала защитника-мужа. История умалчивает, спрашивали ли у неё согласия. Тут как повезёт.

Настоящий ад пережила внучка князя Ярослава Мудрого Евпраксия. Её ещё в отрочестве выдали замуж за маркграфа Саксонии Штадена. Супружество не задалось — Евпраксия (в крещении Адельгейда) овдовела через год и вышла замуж за германского императора Генриха IV.

Это было ошибкой. Муж оказался приверженцем секты николаитов, которые считали, "не согрешишь — не покаешься", и вели распущенный образ жизни. Император отличался звериным нравом и развращённой натурой. Чтобы взбудоражить кровь, он то и дело старался спровоцировать жену на свидание с мужчинами более низкого ранга, а когда это не получалось — приходил в бешенство и избивал её. В итоге он бросил жену в подвал, где приказал слугам и солдатам насиловать её. Сын Конрад, отказавшийся вступить в половую связь с мачехой, был изгнан из замка.

По приблизительным подсчётам, Евпраксия провела в подвале около пяти лет. В конце концов ей удалось бежать. Княжна была не робкого десятка: вместо того чтобы молчать, она приехала в Рим и обо всём поведала римскому папе Урбану II. Император Генрих был предан анафеме, а княжна вернулась в Киев и ушла в монастырь.

А вот российские императоры поступали наоборот — они брали к себе в постель слуг, охранников и женщин, чей моральный облик вызывал вопросы. Так, жену Петра I Марту Скавронскую недоброжелатели называли "обозной девкой". Лишённая в нежном возрасте невинности пастором, у которого она проживала, девица была обручена с солдатом шведской армии. Жених погиб на фронте. Когда Мариенбург был взят, хорошенькая девушка пошла в любовницы к фельдмаршалу Шереметеву, а позже удачно перебралась в постель к сподвижнику Петра Меньшикову.

За первую ночь с императором Петром Марта получила плату — один дукат. Своей постоянной любовницей Пётр сделал её далеко не сразу: сначала она родила мальчика, которого назвала в честь Петра. Младенец вскоре помер, но царь намёк понял, и отныне его спальня была открыта для Скавронской. Вскоре он обратил Марту в православие и женился на ней. Россия таким образом получила императрицу Екатерину I. Став мужем, Пётр не терпел соперников и однажды отрезал любовнику жены Виллиму Монсу голову.

Не брезговали приглашать в свою постель слуг и охранников российские императрицы Елизавета I и Екатерина Великая. Елизавета с удовольствием делила ложе с гренадерами и казаками, а Екатерина привечала князей и гвардейцев. Поговаривали, что предварительно "постельные достоинства" мужчин оценивали приближённые к императрице фрейлины.

В отличие от женщин, любовники-мужчины становились после свиданий с императрицами богаче: за постельные услуги им жаловали сёла, земли, крепостных, драгоценности и даже титулы. Единственное, чего не терпели российские государыни, — это измены. Но карались они своеобразно: например, молоденького фаворита Мамонова императрица Екатерина II женила на предмете его любви — беременной фрейлине Щербаковой и выслала из Москвы в деревню. Вот такая страшная кара.