Что сказал президент о СВО и новых регионах, которые войдут в состав РФ

14 декабря состоялась традиционная прямая линия Владимира Путина, которая одновременно с этим являлась и пресс-конференцией. Российский президент несколько часов отвечал на вопросы журналистов и простых россиян, затронул целый ряд тем, в том числе специальную военную операцию и будущее отношений с США и Европой.

По СВО Владимир Путин отметил несколько важнейших моментов. Прежде всего обозначил, что вопрос денацификации Украины (о котором говорят не так часто) с повестки дня не снимается. Причём под украинским нацизмом Путин имел в виду не только государственные символы ("когда национальный герой — известный не просто националист, а нацист. Бандера возведён в ранг национального героя"), но и идеологию государственных лидеров.

Тем самым российский лидер дал понять, что денацификация подразумевает как переформатирование украинской государственности (то есть уничтожение Анти-России), так и зачистку украинских элит от подобных персонажей.

Что любопытно, эти персонажи в каком-то смысле сами помогают России себя утилизировать. Особенностью нацистской идеологии является то, что её носители относятся к людям как к неодушевлённым брёвнам. Инструментам для реализации своих хотелок. Причём ко всем людям — как к чужим, так и к своим.

Владимир Путин продемонстрировал это украинское отношение на примере "плацдарма ВСУ в Крынках" площадью менее квадратного километра, который рядом киевских СМИ подаётся чуть ли не как старт захвата Левобережья. По факту же, как отметил глава России, этот плацдарм является местом утилизации украинской штурмовой пехоты.

— Ведь для того, чтобы туда подать личный состав, используют только лодки, но они же под огнём артиллерии, дронов, других средств поражения, — объяснил президент. — У наших военнослужащих санитарные потери там — два-три, три дня назад было шесть человек раненых, у противника — десятки погибших.

Он добавил, что мотивом для подобных, казалось бы, безумных действий киевского режима является стремление получить новые финансовые средства: "Связано, видимо, с поездками руководства Украины за границу с целью выклянчить дополнительные деньги на содержание страны, на военную составляющую, на технику, на боеприпасы. И подход, видимо, такой: пока ездят и клянчат, нужно показать, что у Вооружённых сил Украины есть какие-то шансы добиться во что бы то ни стало, любой ценой, не считаясь с потерями, какого-то успеха в рамках так называемого контрнаступления".

Однако — и этот момент Владимир Путин обозначил без особой радости — для России подобный подход украинской стороны к своим элитным войскам (а в Крынках умирает украинская морская пехота) выгоден: "Прямо скажу: нам выгодно, чтобы они туда подавали бездумно дальше личный состав. К сожалению. Такова логика вооружённой борьбы". И тем самым косвенно подтвердил бытующее среди военкоров мнение: целью российской военной стратегии является не столько быстрое освобождение оккупированных киевскими нацистами территорий, сколько уничтожение (или пленение, если получится) украинской армии, дабы потом территории можно было бы освободить быстрее и с меньшими жертвами.

Причём темы территорий Путин коснулся отдельно. Да, формально Москва требует освобождения тех земель, которые по итогам референдума 2022 года вошли в состав РФ. То есть Донбасса, Запорожской и Херсонской областей. Однако в своём выступлении Путин говорил и о других регионах. — При чём здесь Украина-то? Никакого отношения не имеет [к ней] вообще ни Крым, ни всё Причерноморье. Одесса — вообще русский город, — заявил российский президент.

Не первый раз глава России называет Одессу русским городом и даёт понять, что Одесская и Николаевская области тоже будут освобождены от нацизма. И это логично, ведь: а) там живут русские люди; б) ошмёток Украины нужно оставить без выхода к морю и в) необходимо пробивать коридор к Приднестровью, где более сотни тысяч россиян живут в окружении, под постоянной угрозой геноцида.

Говорил Путин в своём выступлении и о европейцах с американцами. Как обычно, российский президент был максимально вежлив. Он обозначил готовность в любой момент начать переговоры с европейцами, но напрашиваться на них (тем более в стиле Зеленского) Москва не собирается: "Если интерес есть — пожалуйста, мы готовы. Интереса нет — мы обойдёмся. Вот и всё, ничего здесь такого необычного нет. Мы не уклоняемся от этих контактов".

Правда, особой веры в то, что интерес, который у Европы, несомненно есть, трансформируется в предложение к Москве вести дискуссии о безопасности и восстановлении отношений, у российского президента нет. Просто потому, что европейцы остаются несамостоятельными.

— Многие европейские деятели внешне ведут себя как генерал де Голль, который боролся за интересы Франции с оружием в руках, собрал всё, что было у французов, для того, чтобы оказать сопротивление оккупантам. А на практике ведут себя как маршал Петен, который хоть и был героем Первой мировой войны, но во Вторую мировую стал коллаборационистом и подчинился воле оккупантов. Почти все ведут себя так, кроме нескольких человек, — отметил российский лидер.

Что касается американцев, то Владимир Путин выразил готовность работать и с ними. Однако и тут есть определённый психологический затык со стороны оппонента. И если для Европы это своего рода стокгольмский синдром, то у американцев — синдром бога, который боится ступить за землю грешной обычной равноправной дипломатии. — В общественном сознании они должны себя вести как империя, и, если они в чём-то где-то договариваются или в чём-то кому-то уступают, это уже воспринимается электоратом как какой-то провал или пробел. Поэтому элиты и вынуждены бесконечно повторять эти действия, — добавил президент.

Собственно, до тех пор, пока американцы этот синдром не преодолеют, о каких-то переговорах с ними говорить сложно.