«17 мгновений весны»: 7 исторических ляпов, из-за которых немцы узнали бы Штирлица на раз-два

Мы любим «Семнадцать мгновений весны» за бархатный голос Копеляна, невозмутимое лицо Тихонова и атмосферную чёрно-белую съёмку. Но если для нас это безупречный шедевр о разведчике, то немецкий зритель видит в нём совсем другую картину. Некоторые исторические детали, которые советские кинематографисты упустили из виду, для немцев выглядят как очевидные промахи. Давайте посмотрим на знаменитый сериал глазами тех, кто знает историю своей страны не по учебникам.

Самая первая сцена, где Штирлиц и радистка Кэт пересекают швейцарскую границу под видом семейной пары, вызывает у немецкого зрителя недоумение. Они носят обручальные кольца на правой руке — как было принято в СССР. Но в Германии, особенно среди католиков и высокопоставленных нацистов, кольца всегда надевали на левую руку. Для легендарного разведчика, который годами жил в Германии и знал все тонкости местной культуры, такая ошибка могла стоить жизни. Представьте, как пограничник смотрит на эту «супружескую пару» и видит кольца не на тех пальцах, — провал операции был бы неизбежен.

Знаменитые характеристики нацистских бонз, которые зачитывает голос Копеляна за кадром, вызвали бы у немцев не просто улыбку, а настоящий смех. Например, про Геббельса говорится, что у него «образование среднее». Серьёзно? Человек, защитивший докторскую диссертацию по философии в престижном Гейдельбергском университете, окончил только школу? Или возьмём Геринга, которому тоже приписали «среднее образование», хотя он был выпускником военной академии в Карлсруэ и элитного училища в Лихтерфельде, причём получил диплом с отличием. Эти ляпы выглядят странно — зачем занижать образовательный уровень военных преступников? Разве их злодеяния становятся менее страшными от того, что они якобы недоучки?

Фразы типа «характер нордический» или «беспощаден к врагам рейха» звучат по-советски пафосно, но не имеют ничего общего с реальными формулировками немецких документов той эпохи. Это выдумки, рождённые в голове писателя, а не цитаты из настоящих досье. К тому же все документы в фильме напечатаны латинским шрифтом, тогда как в СС использовали исключительно готическое письмо — угловатое, тяжёлое, с характерными завитушками. Это была не просто формальность, а часть нацистской эстетики, на которой они помешанно настаивали. Для немецкого зрителя такие документы выглядят так же фальшиво, как для нас — русский текст, набранный латиницей.

В сериале штаб-квартира гестапо на Принц-Альбрехтштрассе выглядит как обычное правительственное здание — спокойное, тихое, с вежливыми сотрудниками в чистеньких кабинетах. На самом деле это место было настоящим адом, где круглосуточно шли допросы, слышались крики и работали палачи. В подвалах находились камеры для пыток, а от здания веяло таким ужасом, что берлинцы переходили на другую сторону улицы, проходя мимо. Немецкий зритель сразу заметит эту лакировку действительности: показывать гестапо как обычный офис — всё равно что изображать концлагерь как санаторий.

Форма немецких офицеров в фильме часто не соответствует реальным образцам по деталям и знакам различия. Для советского зрителя все эти нашивки, погоны и эмблемы выглядели примерно одинаково, но немцы, особенно интересующиеся историей Второй мировой, сразу видят несоответствия. Например, знаки различия СС имели особую систему, непохожую на армейскую, а в фильме это часто путается. К тому же немецкие офицеры носили форму с особой педантичностью, уделяя внимание каждой мелочи, — в сериале же встречаются небрежности, которые были бы немыслимы для настоящего офицера СС.

Образы ключевых нацистов в сериале — особенно Мюллера и Бормана — сильно отличаются от их исторических прототипов. Реальный Генрих Мюллер был не добродушным любителем анекдотов, а жестоким фанатиком, которого боялись даже коллеги. А Борман не был похож на мрачного интригана из сериала — скорее, это был энергичный и прямолинейный человек, действовавший без лишних ухищрений. Эти расхождения показывают, что создатели фильма больше заботились о драматургии, чем об исторической точности. Для немецкого зрителя такие образы выглядят как карикатуры, а не как реальные исторические фигуры.

В сериале Берлин 1945 года выглядит почти нетронутым — чистые улицы, целые здания, нормальная жизнь. На самом деле к апрелю 1945 года столица Третьего рейха представляла собой руины после многочисленных бомбардировок. Улицы были завалены обломками, не работал транспорт, не было электричества и воды. Жители прятались в подвалах, голодали и жили в постоянном страхе. Немецкий зритель, знающий о реальном положении города в последние месяцы войны, сразу заметит это несоответствие. Такой «причёсанный» Берлин выглядит для них так же фальшиво, как если бы в фильме о блокадном Ленинграде показали работающие рестораны и полные магазины.

Несмотря на все эти исторические неточности, «Семнадцать мгновений весны» остаётся великолепным произведением искусства. Мы не будем разочаровываться в любимом сериале из-за каких-то ляпов — в конце концов, это художественное произведение, а не документальный фильм. Каждый раз, когда мы включаем знаменитую мелодию Таривердиева и видим задумчивое лицо Штирлица, мы погружаемся в атмосферу той эпохи. Ранее Life.ru рассказывал, что смотреть после «Аутсорса»: топ-5 русских сериалов про бандитизм и русскую готику.