Меняем роли. Как прекратить домашнее насилие и почему стереотип "бьёт — значит любит" нужно забыть

По статистике МВД РФ, весной 2020 года количество преступлений в семейной сфере сократилось на 13%. Но, по данным уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой, число зарегистрированных случаев домашнего насилия в период пандемии выросло в 2,5 раза.

Кризисные центры России отмечают, что за время карантина число обращений увеличилось. Например, проект "Ты не одна" сообщил о 1352 обращениях за помощью в апреле 2020-го, 2038 — в мае. Согласно данным центра "Анна", в марте количество звонков выросло на 24% — 2537 обращений.

В нашей стране нет закона, который регулировал бы домашнее насилие. Сейчас в делах о домашнем насилии используются, как правило, ч. 1 ст. 115 УК РФ "Умышленное причинение лёгкого вреда здоровью", ст. 116.1 УК РФ "Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию" и ст. 6.1.1 КоАП РФ "Побои". В начале 2017 года побои в отношении близких родственников были переведены из уголовных преступлений в административные правонарушения, если такое действие было совершено впервые. Размер штрафа — 5–30 тысяч рублей.

В 2019 году, по данным координатора организации "Зона права" Булата Мухамеджанова, около 97 тысяч человек были оштрафованы за побои, арест на 15 суток получило около 7,7 тысячи человек, наказание в виде обязательных работ получило 13,5 тысячи человек.

Жаловаться на своего мужа или других родственников не принято. На своих тренингах адвокат-координатор Консорциума женских неправительственных объединений Мари Давтян проводит эксперимент: каждому участнику тренинга выделяется определённая роль, например многодетной мамы, наркомана, представителя ЛГБТ-сообщества или юриста. Участнику предлагают ситуацию, в которой у него пропадает телефон, а затем спрашивают, будет ли он в своей роли обращаться в полицию. По словам тех, кто проходил этот тренинг, большинство участников поднимают руки и готовы пойти с заявлением к правоохранителям. Затем предлагается другая ситуация: в семьях каждой из ролей совершается сексуальное насилие. Будет ли многодетная мама жаловаться в полицию? А юрист или представитель ЛГБТ-сообщества готов заявить о своей проблеме? Результаты эксперимента показывают, что ни один человек, как правило, не хочет открыто говорить о насилии в семье и привлекать правоохранителей.

— Когда я начал заниматься проблемой домашнего насилия, я стал обсуждать это с друзьями и знакомыми. Меня поразило, что чуть ли ни каждая третья моя собеседница рассказала о своём опыте столкновения с насилием. При этом я уверен, что не каждая женщина захочет делиться таким травматическим опытом. Для меня это стало шоком, — говорит специалист по работе с авторами насилия Александр Яффе.

Кирилл и Анастасия женаты около пяти лет. До свадьбы встречались два года. Ссоры и конфликты в их отношениях были всегда, но два года назад Кирилл впервые ударил жену.

— Пришёл с работы уставший, а она начала меня попрекать разбросанными вещами, грязной посудой после ужина. Хотя сама на тот момент не работала и могла бы прибраться. Слово за слово, перешли на крик. Дальше — не помню, как это произошло. Помню только, что она закрыла лицо руками и зарыдала, — рассказывает Кирилл.

Молодой человек признаётся, что до этого случая никогда не поднимал руку на женщину. В его семье драк не было. Мама могла дать подзатыльник детям или хлопнуть по попе за плохое поведение, но не более того. Настя хотела развестись с мужем, на неделю съехала из их общей квартиры, но затем вернулась и решила дать Кириллу последний шанс: если рукоприкладство повторится, тогда точно развод.

— Меня это напугало, я не знал, что делать. С друзьями советоваться не хотел, стыдно было. Решил обратиться к психологу, — говорит Кирилл.

В России существуют центры, в которых помогают тем, кто совершает насилие в семье. Психологи называют таких людей "авторами", а их жертв — "пострадавшими".

Психологи выделяют несколько типов авторов. "Начинающие" — те, кто совершил насилие впервые и не понимает, как вести себя дальше. Те, кто использует насилие как инструмент решения конфликтов, например бьёт ребёнка за плохое поведение, — это инструментальное насилие. Те, кто совершает насилие и не отождествляет себя с ним, не очень чувствителен к другим и к себе и не замечает вреда, который наносит людям вокруг своими словами или поступками. И те, кто считает, что насилие — это норма и мотива обращаться за помощью у них нет. С последним типом психологи кризисных центров работают редко, поскольку люди, совершающие насилие ради удовольствия или считающие, что оно в порядке вещей, как правило, отбывают наказание в местах лишения свободы и с ними работают другие специалисты.

При этом невозможно описать какой-то определённый портрет насильника, поскольку, по словам психологов, насилие пронизывает все слои общества. Ни количество денег, ни уровень образования, ни место жительства не влияют на такую модель поведения. К специалистам обращаются люди 30–55 лет, когда уже накоплен жизненный опыт, есть багаж автора насилия. В последнее время среди клиентов психологов появились молодые люди 20–25 лет, которые узнают о проблемах домашнего насилия в Интернете, на YouTube-каналах и понимают, что им уже сейчас нужно решить свои проблемы.

— Мужское насилие в отношениях опаснее, ведь, с одной стороны, мужчины часто физически сильнее женщин, а с другой — имеют большую готовность использовать физическую силу для решения конфликтов, — добавляет Александр Яффе.

Чтобы автор насилия обратился за помощью, должны наступить последствия. Например, угроза разрыва отношений. Или если человек ударил своего партнёра или ребёнка и увидел, как больно и плохо он сделал. И от этого ему стало страшно и стыдно.

Благодаря тому что о домашнем насилии в последние два года появилось много информации в СМИ, психологи отмечают рост осознанных обращений, то есть люди сами понимают, что ведут себя небезопасно, и хотят это исправить.

— Склонность к насилию — это не болезнь, поэтому мы не лечим, но помогаем людям найти возможность обходиться без него. Мы работаем с конкретными запросами. В последние годы выросло число обращений как от мужчин, так и от женщин, которые чувствуют, что проявляют насилие в адрес детей и мужей, — говорит психолог Станислав Хоцкий.

Работа с автором занимает от трёх месяцев до года и предполагает пять шагов. На первом этапе, когда человек обратился к психологу, специалист старается понять, что конкретно клиент делал и является ли это насилием. Между насильственным поведением и деструктивно-агрессивным есть существенная разница, потому и работать с такими проявлениями нужно по-разному.

— Насилие предполагает унижение, тогда как деструктивно-агрессивное действие не несёт этой идеи. Внешне они могут быть похожи, но суть очень разнится. Грубо говоря, когда раздражённый мужчина кричит на жену: "Как же я от тебя устал, как ты меня достала!", — мы в первую очередь подозреваем, что это деструктивно-агрессивное проявление, в то время как, если этот же человек дополнительно произносит: "...сиди и помалкивай", — в пору размышлять о насильственном воздействии. Однако всё куда тоньше и однозначнее, чем можно объяснить в одном-двух абзацах, — утверждает Станислав Хоцкий.

На втором этапе работы психолог помогает человеку понять степень ответственности за климат в семье и свои действия. Специалисты отмечают, что за отношения всегда отвечают две стороны, а за действия, которые человек совершает, отвечает только он сам. Подавляющее большинство клиентов считает, что насилие стало следствием провокации партнёра. И тут важно понять, в какой момент человек "ведётся" на провокацию и выбирает для себя насилие как реакцию.

Третий этап — изучение опыта построения отношений. Автор начинает анализировать, как он общается с друзьями, коллегами, родителями, и вспоминает своё детство, чтобы понять, как он учился общаться, кто его этому учил и почему его отношения с людьми складываются именно так, как сейчас.

Затем начинается проработка перспектив: что будет через пять, 10 или 15 лет, если человек продолжит вести себя насильственно и если он изменит свою модель поведения.

Финальный этап — проработка альтернативных реакций на провокации без применения насилия.

— Главная идея состоит в том, что, отказываясь от насилия, мы становимся сильнее. Один из самых больших страхов клиентов звучит примерно так: "Если я перестану применять насилие, то насиловать будут меня". Да, мир нередко бывает жесток, но данное утверждение ложно. Приложив немалые усилия, человек научается быть сильным, отстаивать свои интересы, не деформируя жизнь своих близких, — говорит Станислав Хоцкий.

Кирилл, который два года назад ударил свою жену, прошёл шестимесячный курс консультаций и смог сохранить семью.

— Когда началась пандемия и пришлось уйти на самоизоляцию, было сложно. Но я научился контролировать себя, и все конфликты мы решали словами. Даже в разговорах теперь нет унижений и оскорблений, — говорит автор насилия.

Около 80% клиентов, по словам психологов, после 3–12 месяцев консультаций не возвращаются к прежней жизни и более не проявляют насилия к своим близким. Стереотип "ударил один раз — ударит снова" становится неактуальным, если человек провёл работу над собой и научился не реагировать на провокации и брать на себя ответственность за все свои действия.