"Охота на постовых": почему банда Сабана убивала милиционеров

Февральская революция и Октябрьский переворот 1917 года выплеснули на улицы российских городов огромное количество уголовников — произошёл настоящий бум насилия, грабежей и убийств. Начало этому положило Временное правительство Керенского, которое выпустило на свободу 80% "сидельцев". В Гражданскую войну большевики выпускали из тюрем не только политзаключённых, но и воров и насильников.

Ситуация усугублялась тем, что полиция была распущена, старые "сыскари" ушли, а новые понятия не имели, что такое охрана общественного порядка. Именно в это время в Москве махровым цветом расцвёл бандитизм. Лозунг "Грабь награбленное!" пришёлся бандитам по душе. Грабили прохожих, снимали шубы, пальто, ордена, вырывали серёжки из нежных женских ушей, совершали налёты на магазины, ради наживы врывались в дома вчерашних фабрикантов и чиновников. Убивали легко, походя, десятками. Никогда ещё человеческая жизнь в России не ценилась так низко и не отнималась так легко: за кусок хлеба, за шинель, за чекушку водки. Но банда уголовника-рецидивиста Николая Сафронова по кличке Сабан даже на фоне разгула преступности запомнилась москвичам своей особой жестокостью.

Поговорка про тамбовского волка, который может быть товарищем только отморозку, вполне подходила Сабану. Он действительно был выходцем из Тамбовской губернии и уже до революции имел шесть "ходок", много лет провёл на каторге. В последний раз загремел на неё в 1915 году, и если бы не революция, то греметь бы ему кандалами 10 лет.

Он был не обычным бандитом — очень любил театр, при знакомствах раздавал визитки, которые представляли его как актёра Императорского театра, а однажды выиграл в карты у знаменитого артиста Мамонта Дальского бриллиантовую брошь в форме лиры и с тех пор не расставался с ней, приколов на лацкан пиджака.

Уже в 1918 году Сабан сколотил банду из 34 уголовников, на которых клеймо было негде ставить. Действовать решили в Москве — здесь было чем поживиться. Планы налётов Сабан разрабатывал сам, продумывал всё до мелочей. Опирался на советы "военного консультанта" — бандита по кличке Поручик. Банду держал в чёрном теле: дисциплина была строжайшая, тех, кто не подчинялся, убивал сам лично. Он разбил бандитов на группы: одни отвечали за разведку, другие — за штурм и захват добычи, третьи прикрывали отход.

Всего бандой Сабана было совершено 20 вооружённых налётов. Награбленное складывали на даче в Сокольниках, здесь же делили добычу и гуляли. Цели выбирали крупные, на мелочовку не разменивались. Фирменной "подписью" Сабана было количество жертв: убивали всех без разбору — и тех, кого грабили, и тех, кто попадался под руку.

660 тысяч рублей стали добычей бандитов при налёте на фабрику "Богатырь". 150 тысяч взяли у артельщика села Карачарова, причём убить артельщика должен был самый юный бандит — так он подтверждал свою преданность. Артельщиком дело не ограничилось. Когда на помощь предпринимателю бросились милиционеры, Сабан, который сам прикрывал отход, бросил под ноги стражам порядка бомбу. Погибли не только милиционеры, но и случайные прохожие.

Особенно потрясло жителей столицы ограбление особняка бывшего фабриканта Иванова, у которого бандиты отобрали 200 тысяч рублей и золотые безделушки стоимостью в миллион рублей. Отморозки долго измывались над хозяевами, один из них, бандит по кличке Козюля, изнасиловал дочь Иванова, а потом, разругавшись между собой и озверев, уголовники вырезали всю семью, не пощадив ни женщин, ни детей.

После этого Сабан стал знаменит среди уголовников. О нём рассказывали друг другу шёпотом, с придыханием. Но настоящая "популярность" пришла тогда, когда Сабан, узнав о том, что некрепкая ещё советская милиция пытается его найти, заявился в 27-е отделение, беспрепятственно прошёл внутрь, открыл из двух маузеров огонь и буквально разогнал неопытных сотрудников-новичков.

Гулять бы Сабану ещё долго, если бы не гордыня. В ночь с 23 на 24 января 1919 года он решил сделать Москву "своей", деморализовать молодую красную милицию и показать, "кто тут хозяин". В ту ночь он вывел на улицы несколько машин с бандитами. Они всю ночь колесили по столице от постового к постовому. Подъезжая к очередному милиционеру, они подзывали стража порядка к авто, как бы желая спросить дорогу, и тут же через окно его убивали выстрелами в упор.

Всего за ночь было убито, по разным данным, от 16 до 19 сотрудников милиции, вчерашних рабочих. И уже 25 января заместитель председателя ВЧК Яков Петерс получил от Владимира Ленина письмо с требованием "принять срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитами". Лишь тогда за поимку опасных бандитов взялись известные сыщики Иван Свитнев и Казимир Кунцевич, уже знакомые с Сабаном. Как писал мастер советского детектива Эдуард Хруцкий, бандита решили брать "на живца" и для этого разработали целую операцию.

Через некоторое время в один из бандитских кабаков Москвы заявился молодой налётчик по кличке Борька-Студент. По слухам, бандит был из молодых да ранних: грабанул в Петрограде банк с царским золотом, взял хорошую добычу, сорил деньгами. В Москве он подыскивал подельников для очередного дела. Посовещавшись, бандиты решили свести его с Сабаном.

Главарю банды Студент предложил ограбить только что открывшуюся валютную контору на Мясницкой. Среди всеобщей серости и нищеты она выделялась роскошью внешней отделки. Студент поведал Сабану, что в конторе работает его любовница и буквально через несколько дней туда привезут ценный груз: три тысячи царских червонцев и полмиллиона франков.

— Надо брать! — клюнул Сабан.

На дело он пошёл вместе с частью банды и Борькой-Студентом. Бандитов ждала засада. При налёте они были окружены сотрудниками МУРа и чекистами. Перестрелка была жестокой, на месте полегли почти все бандиты Сабана. Погиб и Борька-Студент, который, конечно же, был молодым и отчаянным сотрудником уголовного розыска.

Досаду чекистов и муровцев трудно было вообразить, когда они поняли, что Сабан и его помощник Поручик сумели скрыться в пылу боя. Его искали упорно, прошерстили все бандитские малины и кабаки. Сафронов как в воду канул. Неужели ушёл?

Но жизнь бандита уже подходила к концу. Подвели его паранойя и нечеловеческая жестокость. Облавы милиции Сафронов решил переждать под Липецком — в городе Лебедяни, куда уехал пожить к родной сестре. В один из дней он увидел, что сестра разговаривает с человеком в милицейской форме. "Сдала!" — решил Сабан и, едва женщина вернулась в дом, взялся за наган. Прежде чем соседи, услышавшие выстрелы, высадили дверь, он успел застрелить не только сестру и её мужа, но и шестерых детей мал мала меньше. А человек в милицейской форме оказался соседом. Пришёл попросить соли. Едва у Сабана закончились патроны, как лебедянские мужики вытащили его из дома и тут же, у крыльца, забили кровопийцу насмерть.

Банда Сабана просуществовала до февраля 1920 года. Её возглавил бандит Павел Морозов по кличке Паша Новодеревенский. Бандиты продолжали зверствовать. Они полностью вырезали семью крестьянина Исаева на станции Владычино под Нижним Новгородом, в Москве топорами зарубили две семьи. На платформе Соколовская ограбили аптеку и, распалившись, убили десять железнодорожников. В Богородском уезде ограбили и убили целую семью.

17 февраля 1920 года чекисты и сотрудники МУРа накрыли бандитскую малину у Рогожской Заставы. Главарь был убит в перестрелке, а остальные бандиты были расстреляны по постановлению коллегии московской ЧК.