Северная робинзонада: как советский моряк в 1942 году попал на необитаемый остров, где 37 дней отбивался от белых медведей

История советского моряка Павла Вавилова превосходит робинзонаду Даниеля Дефо на голову. Пусть она длилась не так долго, зато обогнала приключения Робинзона по уровню накала. Вавилов оказался за Полярным кругом — в Карском море на каменистом необитаемом острове, который облюбовали белые медведи, единственные в мире хищники, целенаправленно охотящиеся на человека.

Никакими особыми данными для такой робинзонады Павел Вавилов не обладал. Он родился в деревне в 1909 году, окончил школу, работал грузчиком в Кинешме. В 1927 году переехал в Ленинград, где нанялся матросом на речное судно. Через семь лет перевёлся в Главное управление Северного морского пути — работал на судах кочегаром, затем машинистом. Принимал участие в советско-финской войне 1939 года.

Великая Отечественная война застала 32-летнего моряка на ледоколе "Александр Сибиряков". Это было легендарное судно, заложенное ещё в 1908 году на верфях фирмы "Гендерсон и К°" по заказу британцев. Ледокол ходил в прибрежных водах Ньюфаундленда и использовался как зверобой. В 1915 году он был куплен Российской империей, переименован и переведён в Белое море. Во время Первой мировой войны ледокол возил грузы из стран Антанты.

В 1932 году капитан Владимир Воронин на "Сибирякове" попытался впервые в истории СССР совершить сквозное плавание по Северному морскому пути — и это почти удалось. Ледокол вышел из Архангельска и сумел достичь Чукотского моря, где из-за тяжёлой ледовой обстановки потерял гребной винт и был вынужден лечь в дрейф. Команда не растерялась. Сшив самодельные паруса, моряки смогли выйти на чистую воду в Беринговом проливе, где их встретили советские суда и отбуксировали в Петропавловск-Камчатский. В том же году экипаж ледокола был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

На этом приключения корабля не закончились. В 1936 году его выбросило на скалы у берегов Новой Земли. Судно с большим трудом сняли с мели и отремонтировали к 1939 году.

До лета 1941 года "Сибиряков" ходил по Арктике, снабжал отдалённые посёлки и станции продовольствием и горючим. В августе 1941 года на его палубе установили две 76-миллиметровые пушки, две 45-миллиметровые и две зенитные пушки "Эрликон" и ввели ледокол в состав Беломорской военной флотилии. В боевых действиях ледокол участия не принимал — в его задачи входило снабжение полярных станций и смена зимовщиков.

Тем не менее 25 августа 1942 года фактически гражданскому судну пришлось дать фашистам первый и последний бой.

24 августа ледокол "Сибиряков" покинул порт Диксон — его целью был мыс Молотова на архипелаге Северная Земля. Там полярники должны были организовать новую станцию.

Командовал ледоколом лейтенант Анатолий Качарава, а на борту находилось 100 пассажиров (полярники и строители) и 349 тонн груза (топливо, стройматериалы, продукты и ездовые собаки). Никто и не предполагал, что в этих суровых северных широтах можно встретить нацистов.

Однако 25 августа между островами Белуха, Центральный и Продолговатый ледокол наткнулся на тяжёлый немецкий крейсер "Адмирал Шеер", который охотился у берегов Таймыра на конвои союзников. Позже станет известно, что Главное управление Севморпути имело сведения о том, что в Карском море находится фашистский крейсер, однако по какой-то причине экипаж "Сибирякова" об этом не предупредили, встреча оказалась полной неожиданностью.

На ледоколе крейсер заметили в 13:17, но нацист прибег к хитрости — поднял американский флаг и как ни в чём не бывало запросил ледовую обстановку.

Однако капитан Качарава заподозрил подвох и на полном ходу направил ледокол к острову Белуха, который находился в 10 морских милях, надеясь скрыться от немца. На судне была объявлена тревога, артиллеристы заняли боевые посты, а на сушу была подана шифрограмма: "Встретили иностранный крейсер. Наблюдайте за нами". Ответ с земли капитана не порадовал — ему радировали, что в акватории Карского моря нет ни советских, ни американских кораблей.

Вооружение "Сибирякова" сравнить с тяжёлым немецким крейсером было нельзя, но тем не менее экипаж постарался оказать противнику максимально возможное сопротивление. В 13:45 на суше приняли две радиограммы: "Началась канонада, ждите" и "Нас обстреливают".

Качарава приказал открыть огонь, едва вражеский крейсер приблизился на 64 кабельтовых (один кабельтов равен 182,88 метра). Но силы были не равны. Вражескими снарядами в несколько минут были снесены радиоантенна, телефонная связь, груз на корме, спасательные шлюпки. На носу взорвались бочки с горючим, полыхающая солярка разлилась по палубе, сжигая людей и ездовых собак. Ещё один снаряд вывел из строя паровой котёл. Ледокол встал, но не сдался.

Когда Качараве взрывом почти оторвало руку, на его место встал комиссар судна Зелик Элимелах. Он командовал артиллерийскими орудиями до последнего, а затем приказал открыть кингстоны и затопить корабль, чтобы он не достался врагу. И комиссар, и старший механик Бочурко, выполнивший его приказ, погибли вместе с кораблём. В 14:05 на земле приняли последнюю радиограмму с ледокола: "Помполит приказал покинуть судно. Горим, прощайте".

Немцы не знали пощады к морякам, уцелевшим в двух шлюпках. Они расстреляли одну из них и захватили вторую. Кочегара Матвеева, попытавшегося оказать сопротивление, застрелили. Несколько матросов прыгнули в воду, не желая оказаться в плену. Немцы смогли захватить тяжелораненого Качараву, радиста, начальника полярной станции — всего 22 человека.

Среди тех, кто оказался в ледяной воде Карского моря, был и Павел Вавилов.

Примерно в 15 часов ледокол пошёл ко дну. Ослабевших от холода моряков затянуло в воронку. Только Вавилов смог удержаться на поверхности воды. Вцепившись в обломок обшивки, он сумел отплыть в сторону, а затем взобрался в шлюпку, брошенную фашистами. Туда же он сумел затащить одну из собак, которая ещё была жива и чудом держалась на воде. К сожалению, животное сильно обгорело и через некоторое время скончалось.

Чтобы не околеть от холода, Вавилову пришлось снять с мёртвого Матвеева сухую одежду. Так началась северная робинзонада.

К счастью для моряка, в шлюпке оказались бочонок с водой, ящик галет, спички, отруби, спальный мешок, пистолет с патронами и топор. Несколько часов Вавилов дрейфовал, не зная, куда плыть, но вскоре показалась суша. Это был остров Белуха — безжизненная скала длиной в километр. Выбора у Вавилова не было, и он причалил к берегу.

Единственным признаком того, что здесь когда-то бывали люди, был деревянный маяк. Он пришёлся как нельзя кстати: стоило Павлу выйти на берег, как тут же выяснилось, что остров полон огромных белых медведей, которые были совсем не прочь полакомиться машинистом. Спастись от них можно было только на маяке — Вавилов забирался повыше и там проводил ночь. Деревянные стены были сколочены кое-как и почти не укрывали от ледяного арктического ветра. Спасаться от медведей на маяке Вавилову пришлось 37 дней. Всё это время он провёл, сражаясь за выживание и отгоняя зверей.

Помимо белых медведей ему угрожала смерть от голода и холода — в начале сентября грянули первые морозы. Чтобы поддержать силы, Вавилов топил снег, варил похлёбку из галет и отрубей, а чтобы согреться, спускался с маяка и собирал плавник, который выбрасывало море. Заходить далеко не рисковал. Первая же встреча с медведем показала, что пистолет против него бесполезен. Шлюпку сорвало и разбило волнами уже на третий день.

Не раз и не два Павел Вавилов замечал суда, которые шли мимо острова. Он кричал, стрелял в воздух и даже разжигал костёр из драгоценной древесины, но с кораблей его не видели.

О чём думал моряк все эти дни? О чём мечтал? Неизвестно. Наверное, мысленно прощался с женой и детьми. Всё действительно могло закончиться трагически, от Вавилова не осталось бы даже могилы — тело сожрали бы голодные медведи. А кто-нибудь из полярников спустя десятилетия нашёл бы лишь котелок да топор.

Но через месяц абсолютного одиночества усилия Павла всё-таки заметили с проходящего судна "Сакко". В этот день северный робинзон зажёг последние дрова. Каково же было его отчаяние, когда из-за плохой погоды и шторма шлюпка с "Сакко" не смогла подойти к острову!

Но теперь появилась надежда, что о нём не забудут и в конце концов снимут с острова. Этой надеждой он и согревался в последние дни на Белухе.

На следующее утро над островом появился гидросамолёт. Из-за шторма он не смог сесть на воду, но сбросил Павлу тюк с одеждой, продовольствием и сигаретами. В тюке Вавилов нашёл записку, в которой было сказано, что его заберут, когда позволит погода.

А погоды пришлось ждать ещё трое суток! Лишь на четвёртый раз советский лётчик Иван Черевичный сумел посадить гидросамолёт на воду у острова и взять ослабевшего робинзона на борт.

Испытания Павла Вавилова закончились — его ждали дружеские объятия, тёплый бульон и разговоры с начальством, которое хотело знать, как погиб ледокол.

Другой бы на месте Вавилова больше никогда не подошёл к морю, но машинист имел крепкие нервы и стальную закалку — до конца войны он продолжил ходить на судах, а в мирное время сменил три ледокола: "Георгий Седов", "Ленин" и "Капитан Мелехов". Когда отважному моряку исполнилось 50 лет, ему присвоили звание "Герой Социалистического Труда". Кроме того, Вавилов был награждён орденом Ленина и имел звание "Почётный полярник".

Умер он рано — в 56 лет. В честь Павла Вавилова в 1962 году был назван остров в Карском море. А в 1982 году в Мурманске в честь него назвали пароход.

Остаётся лишь добавить, что из 22 попавших в плен моряков до Победы дожили только 13. Ледокол "Сибиряков" был найден лежащим на дне Карского моря на глубине 49 метров в 2014 году. На его корпусе закреплена памятная табличка в честь погибших.