35 лет назад в Саргассовом море затонула легендарная советская АПЛ К-219

Атомная советская подводная лодка проекта "Навага" К-219 однажды уже терпела бедствие: через два года после спуска на воду, в 1973-м, в ракетную шахту № 15 проникла забортная вода. Она замкнула проводку и вызвала взрыв, в результате которого шахта была затоплена, погиб один из подводников. После этого ракету убрали, шахту заглушили, а лодку продолжили эксплуатировать. СССР находился в серьёзном противостоянии с США, и многие подводники ходили в дальние походы по два-три раза в год. В ответ на появление военных баз США в Западной Европе СССР старался усилить присутствие своего военно-морского флота у берегов Америки.

В свой последний поход К-219 вышла из порта Гаджиево 4 сентября 1986 года. Её путь лежал к берегам Америки, на борту находилось 15 ракет с ядерными боеголовками. Ещё до выхода в море на лодке была обнаружена неисправность — течь в ракетной шахте № 6, однако начальство закрыло на это глаза. Воду просто откачивали. Неисправность "выстрелила" 3 октября в водах Атлантики под нагрузкой, когда подлодка делала знаменитый русский манёвр "сумасшедший Иван" (крутой разворот под водой на скорости) — так подводники определяли, не следует ли за ними вражеская субмарина.

В шахту хлынула морская вода. Чтобы не допустить взрыва, командир лодки капитан II ранга Игорь Британов приказал всплыть до глубины 50 метров, заполнить шахту водой и выстрелить аварийную ракету маршевыми двигателями. Это был единственный выход в сложившейся ситуации, иначе ракета могла взорваться прямо в шахте. Однако время было упущено — вода уже смешалась с компонентами топлива, при заполнении шахты водой прогремел взрыв, подлодка провалилась на глубину 350 метров.

Ракета и её боеголовки оказались частично разрушены, произошла разгерметизация шахты, ракетное топливо попало в отсек и, вступив в химическую реакцию с водой, превратилось в азотную кислоту. Незатопленное пространство отсека № 4 оказалось заполнено испарениями.

Британову ничего не оставалось, как аварийно продуть цистерны, избавляясь от балластной воды, и всплыть на поверхность. Одновременно с этим экипаж задраил люки повреждённого отсека, который разделил К-219 на две половины. Впереди располагался мостик и торпедный отсек, на корме остались реакторный отсек, медицинский и турбинный.

Экипаж начал бороться за выживание АПЛ, но ситуация ухудшалась с каждым часом. Положение осложнялось тем, что командование требовало во что бы то ни стало сохранить лодку, вокруг которой уже стали кружить стервятники — американские корабли и самолёты. К-219 могла бы справиться с задымлением, с пожаром, с тем, что взрывом были сорваны люки на других шахтах, но её доконали проблемы, которые начались в ядерном реакторе.

Вскоре после взрыва исчезло электропитание по правому борту. В правом реакторе сработала автоматическая защита, но решётка с защитными элементами, которые гасили реакцию, автоматически не опустилась, реактор стал разогреваться, и вскоре реакторный отсек заполнился радиоактивным паром. У Британова было два выхода — приказать экипажу покинуть подлодку или отправить людей, которые могли бы вручную опустить графитовые стержни реактора. Ситуация осложнялась тем, что на борту не было костюмов радиационной защиты, только прорезиненные комбинезоны, предназначенные для ремонта, и противогазы.

Сейчас многие ставят капитану в вину, что он предпочёл второе. Но он подчинялся приказу, а вокруг были враги, для которых советская подлодка представляла особый интерес. Они могли попытаться захватить субмарину в тот момент, когда экипаж её покинет. И, в отличие от советских моряков, защитные костюмы у них были. А значит, надо было бороться за лодку до подхода советских кораблей.

Что чувствовал капитан, отправляя на смерть двух членов экипажа, можно только догадываться. Страшный выбор. В реакторную пошли двое — командир реакторного отсека старший лейтенант Николай Беликов и трюмный матрос Сергей Преминин — 20-летний срочник, уроженец Вологодской области.

Простой деревенский парень, который попал на флот в 1984 году после окончания речного училища. Пэтэушник, как свысока назвали бы его в те годы столичные мажоры. Отец Сергея Анатолий Ефимович работал в совхозе электриком, а мать Валентина — отбельщицей тканей на Красавинском льнокомбинате. На борт К-219 Преминин попал после подготовки в учебке в Северодвинске. Это был всего лишь второй его поход.

Эти двое — командир и подчинённый — знали, что идут на смерть. В разогретой реакторной выгородке парило, температура воздуха достигла 70°C. Урановая баня, между нею и телом почти ничего. Тонкая резина защитного костюма, ткань формы и матросский тельник. Или идти туда, или взрыв, гибель всего экипажа, радиоактивное загрязнение Гольфстрима и, быть может, ядерный конфликт между США и СССР. И они пошли.

В радиоактивном аду они теряли сознание по очереди. Противогаз не спасал от продуктов горения. По очереди опускали изогнувшиеся от температуры решётки. Когда опустили две из них, Преминин потерял сознание. Командир отсека оттащил его под рожок вентиляции, а сам продолжил опускать третью решётку. Опустил — и тоже провалился в жаркую, липкую тьму обморока.

Посланная за моряками аварийная команда вытащила товарищей в соседний отсек, но привести в сознание смогли только Сергея Преминина, Беликов в сознание не приходил, и его отнесли в медотсек. А Преминин, надышавшись кислородом, вернулся обратно в реакторную — закончить работу. Он знал, что погибнет, но не мог позволить кому-то ещё делать эту работу. Тогда мертвецов могло быть уже двое. Следующие 15 минут были последними в его жизни. У героя хватило сил доложить, что работа выполнена, но выбраться из реакторной он уже не смог — из-за температуры лопнул воздуховод, от перепада давления случился подпор люка. У Сергея не хватило сил открыть его, не смогли помочь и товарищи, вручную пытавшиеся вскрыть заклинивший люк. Сначала Сергей ещё отвечал на окрики командира: "Я жив... жив..." Потом замолчал. Произошло это 3 октября 1986 года.

Благодаря его подвигу и подвигу старшего лейтенанта Николая Беликова подлодка продержалась на плаву, пока не подошли советские суда. 4 октября экипаж эвакуировали, второй реактор левого борта был заглушён, на К-219 высадилась аварийная команда. 5 октября она пыталась сделать всё возможное, чтобы лодку можно было взять на буксир, но К-219 продолжала терять плавучесть.

Когда вода дошла до палубных надстроек, аварийщики покинули АПЛ. Утром 6 октября подлодка с заглушёнными реакторами затонула и опустилась на глубину больше пяти километров. В её радиоактивном трюме навсегда остался простой вологодский парень Сергей Преминин. В аварии на К-219 погибли ещё три человека: командир ракетного отсека БЧ-2 Александр Петрачков, матрос Николай Смаглюк и машинист Игорь Харченко. Из-за последствий аварии позже скончались ещё четверо: капитан III ранга Марков, капитан-лейтенант Карпачев, капитан II ранга Красильников и старшина I статьи Садаукас. Старший лейтенант Николай Беликов выжил.

На советской родине моряков встретили сурово. Капитан Британов и капитан II ранга Красильников пошли под суд, а Беликова в благодарность за подвиг исключили из КПСС — за то, что оставил на борту К-219 партбилет. В 1987 году с офицеров сняли все обвинения, но Британов был уволен с флота без права ношения формы. Только в 1997 году Сергею Преминину было присвоено звание Героя России. В СССР его подвиг оценили лишь орденом Красной Звезды.