8 советских привычек, которым европейцы до сих пор завидуют и за которые ненавидят россиян

У нас самые красивые женщины и мужчины, причём женщины ещё и смеют всячески подчёркивать свою красоту каблуками, платьями и драгоценностями — и делают это с таким шиком, что европейцам остаётся только завидовать, а европейкам — ненавидеть соперниц.

Неулыбчивость, пожалуй, самая известная черта как советских людей, так и русских. Европеец не такой. Если вы ему нужны, он будет ласково улыбаться и подхихикивать, даже если ему что-то не нравится. Гражданин СССР и нынешний россиянин будет искренним. Если радоваться нечему, зачем притворяться? Если забот полон рот, если снова приходится перестраивать экономику и собственную жизнь, радоваться некогда, надо работать. И да, у нас не принято улыбаться первому встречному на улице, но если кто-то нам действительно нравится, то он увидит самую широкую, гагаринскую улыбку русского человека и, страшно сказать, сможет познакомиться с его широкой и радушной душой.

Разве может сравниться внешность англосаксонских женщин, которые к тому же стремятся походить на мужчин — что в быту, что в карьере, с мягкой красотой славянок и яркой внешностью наших восточных красавиц? Наши девушки подтянуты и ухожены, естественны и следят за модой. У них всегда чистые волосы, причёска, маникюр и свежая косметика на лице. А ещё они всячески подчёркивают свою женственность высокими каблуками, нежными летними платьями, вечерними нарядами и украшениями.

Издревле на Руси выживал тот, кого враги не могли просчитать. Чему ж тут удивляться, что в России и в СССР привыкли быть непредсказуемыми. У немцев под Сталинградом мощная группировка артиллерии? А мы двинем вперёд танки и используем мощный мотопехотный кулак! Американцы используют в Афганистане новейшую и очень дорогую систему задымления? А в Советах решили подавать дизельное топливо танка на раскалённый двигатель машины — дёшево и сердито.

Никакой симметрии! Ответ должен быть обдуманным, по-русски неторопливым (а нам торопиться некуда), неожиданным и совершенно асимметричным. Три месяца европейцы ждали, когда мы откажемся поставлять им газ и нефть. А русские сделали всё по-своему: отказались поставлять инертные газы, рынок которых в России по сравнению с продажей углеводородов очень мал, но без которых на Западе встанут самые разные производства — от автомашин до микросхем. Теперь европейцам остаётся только зубами скрипеть от зависти и ненависти.

Есть у русских несколько странных с точки зрения европейского протестантизма привычек. И одна из них — приходить на помощь тем, кто терпит бедствие. Это вызывает в европейце чувство глубокой зависти к нашим возможностям и ненависти к ним же. Во времена существования СССР эта привычка получила особое распространение. Советский Союз вовлёк в свою орбиту целую вереницу стран — от Монголии и Ближнего Востока до Египта и Никарагуа. Советский человек не мог пройти мимо страдающего. Мы посылали гуманитарные миссии по всему миру, строили плотины и лечили больное население Африки, отдавали гумпомощь и выделяли кредиты на восстановление разрушенных американцами экономик. Европейцы и тогда не могли, и сейчас не могут понять: зачем? Зачем мы в XXI веке помешали разрушению Дамаска? Зачем пришли в Сирию и запретили её грабить и даже не оккупировали эту страну? Зачем вооружать и обучать чужую армию? Зачем помогать Донбассу? Зачем посылать миссии в страны третьего мира, делиться своей культурой, своим образованием, специалистами и ничего не требовать взамен, кроме хороших отношений и налаживания торговли?

Привычка к войне заложена у русских на генетическом уровне. И даже в самые мирные годы наши женщины откладывают запасы одежды и делают заготовки. Советские люди доказали, что всегда готовы встать на защиту Родины. Они не бегут за границу, они не задаются вопросом "А почему я?". Они — шахтёры, слесари, заправщики и строители, которые берут в натруженные руки автомат Калашникова и при этом знают: умереть за Отчизну, защищая свою мать, свою жену и дочь, — самая почётная смерть на свете! И никакие викинги со своими Валгаллами не сравнятся с ними. "Дикари, сэр, — пожимает какой-нибудь англичанин плечами при виде нашего не сдающегося героя, подрывающего себя гранатой, — злобные дикари!"

Привычка доводить всё начатое до конца заставляла нас трижды победным маршем входить в Берлин, а однажды, в 1814 году, довела нас до Парижа. И хотя современный европеец делает вид, что ничего из этого не помнит, на самом деле память об этом у него сохранилась. "Не обманывайте русских, они всегда приходят за своими деньгами!" Это правда, память у нас хорошая. О привычке Запада красть всё, что плохо лежит, и при этом покрывать воров и убийц, мы помним.

Эта черта характера была воспитана в обществе именно в СССР, где существовала своя, советская "евгеника наоборот". Слабого товарища следовало взять на поруки, закалить, сделать сильным, помочь в учёбе. Больного нужно было вылечить, для оступившегося, падшего — создать новую, благоприятную социальную среду. Отстающие в экономическом развитии народы следовало подтянуть: открыть школы, институты, направить на окраины империи специалистов, построить заводы и фабрики, наконец, списать долги, если они есть. Эта сторона советского и российского менталитета осталась непостижимой для Европы. Она, бесспорно, завидовала возможностям Советского Союза и одновременно ненавидела его, а возможно, даже презирала. Ведь у Европы всегда были свои намерения по отношению ко всему миру — "право сильного". По нему весь мир должен принадлежать ей.

Привычка к патриархальности, основанная на традициях русского народа, на традициях СССР и на традициях православия и ислама, вызывает в одних европейцах чувство уважения и зависти, а в других — ненависть. Первые с горечью наблюдают за растлением собственных народов (а отдельные особо отчаянные индивиды даже перебираются на территорию России, чтобы здесь жить), а вторые мечтают искоренить эти особенности. Но вот беда: сделать это, оказывается, не так-то просто. Приверженность русского, а позже и советского, российского народа к национальным традициям и к традициям веры стала залогом того, что "дивный новый мир" не приживается на российской почве, а его приверженцы бегут отсюда со всех ног.