Болезнь планеты. Ковид — предвестник климатической катастрофы?

В Нью-Йорке установили специальные "климатические" часы. Они отсчитывают время до того момента, когда, по мнению ряда учёных, температура на Земле катастрофически вырастет. А катастрофа — это повышение температуры даже на 3–4 градуса по Цельсию. Судя по часам, жить в прежнем мире нам осталось всего семь лет.

То, что на планете сейчас становится всё теплее и теплее, не отрицает практически никто. И высказываются подозрения, что такая погода очень нравится разной болезнетворной микрофлоре. Метеоролог Татьяна Позднякова весной 2020 года рассказала, что перед вспышкой коронавируса в Ухани над Китаем навис антициклон, который раньше туда не добирался. Синоптик даже предположила, что из-за сухой погоды и высокого давления в приземных слоях воздуха накапливались не только вредные примеси, но и патогенные частицы, для коронавируса это было прекрасно.

В то же время Татьяна Позднякова признала, что есть один фактор, который определённо говорит о влиянии глобального потепления на возникновение новых эпидемий. Это таяние вечной мерзлоты, в которой постепенно размораживаются спящие там патогены. По мнению эксперта, в этом смысле и в самом деле можно ожидать внезапных вспышек болезней по вине природного явления, а значит, и считать эти вспышки признаками климатических перемен.

Выходит, что часы в Нью-Йорке показывают, к сожалению, правильное время. Мы всё ближе к глобальным изменениям в мире, и вслед за эпидемией коронавируса нас ожидают не менее трагические события (затопления прибрежных городов, засухи, неожиданные штормы и бури, извержения вулканов и землетрясения) в местах, где к этому не привыкли. Вспомним хотя бы недавнюю встряску в Иркутской области.

А если все эти проблемы сопоставить ещё и с активностью Солнца, картина получается совсем уж безрадостная. К примеру, есть такая наука — гелиобиология. Она изучает влияние солнечного излучения на живые организмы. О том, что такое влияние действительно есть, в своё время заявляли в том числе советский биофизик Александр Чижевский (основоположник этой науки) и шведский химик, лауреат Нобелевской премии Сванте Аррениус. Позже работы других учёных подтвердили эту версию. Например, исследователи Николай Конаков и Николай Щербиновский обнаружили, что вспышки буйного размножения саранчи и других насекомых-вредителей очень часто совпадают с минимумом активности Солнца и всегда следуют солнечному циклу.

Самый главный и самый известный солнечный цикл — 11 лет. Правда, это в среднем. Бывает девять лет, бывает, скажем, 12. В любом случае за это время интенсивность излучения нашего светила успевает подняться до максимума и снова опуститься вниз. Но дело в том, что на протяжении веков эта кривая линия солнечной активности описывает не идеально ровную синусоиду, а как бы рисует более сложный узор, он и показывает, что помимо этого 11-летнего цикла существуют более масштабные — 179-летний, 1430-летний и даже цикл длительностью 11 400 лет.

Исследователи обратили внимание, что эта цикличность наблюдается в жизнедеятельности не только насекомых, но и многих других земных обитателей. К примеру, бактерий и вирусов. Судите сами.

Древние исторические свидетельства о повальном море человечества от некоей инфекционной болезни относятся к 3700–3600 годам до нашей эры. И на тот же период, по расчётам и измерениям, пришёлся большой солнечный минимум, то есть самая низкая активность Солнца за почти 1,5 тысячи лет.

Проходят два таких солнечных цикла, и наступает большой минимум III века нашей эры. В середине этого III века мы имеем Киприанову чуму, которая унесла миллионы жизней в Римской империи. Как писал епископ Карфагенский Киприан, каждый день умирали тысячи человек. Учёные предполагают, что это была оспа или геморрагическая лихорадка.

Переносимся ещё на 1400 лет вперёд. И что мы видим? Чуму по всей Европе. И не только в Европе. Знаменитые устрашающие события 1666 года в Лондоне — лишь один из множества эпизодов. Начиная с 1640-х и по 1720-е чёрная смерть прошла по Китаю, Испании, Британии, Франции, Австрии, Канаде, Исландии, Прибалтике. И как раз на период с 1645 по 1715 год приходится минимум Маундера — солнечный минимум, названный в честь английского астронома Эдварда Уолтера Маундера. Примечательно, что тогда же мир накрыл малый ледниковый период, когда замерзали и Темза, и каналы Амстердама. Он постепенно начинался ещё в XIV веке и закончился лишь в XIX, а на XVII — начало XVIII столетия выпала самая холодная фаза.

Если следовать этой логике, то следующее малое обледенение нам (вернее, нашим потомкам) грозит лишь через тысячу лет, а сейчас мы как раз только-только из него выбираемся. Кстати, эту версию часто выдвигают в пику сторонникам гипотезы о глобальном потеплении — то есть, возможно, по большому счёту, это не потепление, а просто закончившееся похолодание. Впрочем, в Институте физики атмосферы имени А.М. Обухова с этим не согласны.

В любом случае малый ледниковый период — это то время, когда совпали три вещи: сильное снижение солнечной активности, сильное похолодание и смертоносная эпидемия. Два из трёх этих обстоятельств приблизительно одновременно прослеживаются в нескольких других случаях. Например, чума в Средневековье в XIV веке (1346–1353 гг.) и солнечный минимум Вольфа (1280–1350 гг.), потливая горячка в Англии вкупе с сифилисом (1485–1517 гг.) и минимум Шпёрера (1460–1550 гг.), холера в XIX веке и минимум Дальтона (1790–1830 гг.).

По данным учёных, сейчас солнечная активность тоже минимальная, но это минимум в пределах 11-летнего периода. Можно сказать, малый минимум. Он начался в 2019 году. Как и CoViD-19. А предыдущий был в 2009-м, когда вспыхнул свиной грипп.

Спрашивается, каким, собственно говоря, образом снижение солнечной активности могло бы спровоцировать эпидемию? Есть версия, что всё дело в способности Солнца защищать Землю от космической радиации — пока от него летит ультрафиолет, галактические лучи сквозь этот поток пробиться не могут. А когда поток ослабевает, они начинают бомбардировать планету более интенсивно, и это якобы даже может вызвать мутации живых организмов. Есть ли под таким предположением серьёзные основания?

В Институте физики атмосферы отметили, что при более интенсивном солнечном свете болезнетворные микробы и вирусы быстрее погибают, но надёжных данных о том, что под спокойным светилом начинается разгул патогенов, нет.

Выходит, что мы оказались на стыке процессов глобального потепления и снижения солнечной активности, в результате чего получили пандемию коронавируса и возможность ходить в футболке в конце сентября практически на всей европейской территории России. Однако расплачиваться за это тепло придётся уже очень скоро. Часы в Нью-Йорке, напомним, отмерили нам всего семь лет.