Красный призрак. Как США втянулись в холодную войну с Китаем, а выиграть может Россия

Кое-кому в России может показаться, что нынешний конфликт США с Китаем — это блажь Трампа или следствие его хамского поведения. Что после ухода нынешнего главы Белого дома отношения между Пекином и Вашингтоном снова войдут в обычное торгово-экономическое русло. Однако американские эксперты так не считают. И не "какие-то" эксперты — почти все. Либералы и консерваторы, демократы и республиканцы — все считают, что между КНР и США разворачивается настоящая холодная война. И выиграть в ней Америке будет гораздо сложнее, чем в войне с СССР. На вопрос "почему?" попытался дать ответ американский журналист Билл Пауэлл в своей статье America Is in a New Cold War and This Time the Communists Might Win ("Америка в новой холодной войне — и на этот раз коммунисты могут в ней победить") для журнала Newsweek. Эта статья (русский перевод текста приводится ниже) будет интересна и российским читателям, поскольку даёт основания надеяться на возможное скорое улучшение отношений между Москвой и Вашингтоном.

В течение последних 40 лет Америка была абсолютно уверена в том, что она может аккуратно ввести Китайскую Народную Республику в семью народов — и теперь один из архитекторов этой политической линии наконец-то признал очевидное.

Во время своей речи полгода назад бывший президент Всемирного банка и заместитель госсекретаря США Роберт Зеллик напомнил слушателям о своём собственном призыве к Пекину стать "ответственным игроком". Призыв был сделан в 2005 году, и Зеллик отметил ряд моментов, в которых Китай к нему прислушался. Например, в ходе голосования по Северной Корее (в Совбезе ООН. — Прим. Лайфа) или же когда взял на себя ограничения по экспорту ракет. Однако Роберт Зеллик признал, что его планы провалились.

— При Си Цзиньпине, — говорит Зеллик о нынешнем президенте Китая, — власти сделали приоритетом усиление Коммунистической партии и серьёзно ограничили принципы открытости и свободу слова в Китае. Китай пытается создать в стране модель антиутопического общества с нарушающими право на личную жизнь технологиями, лагерями перевоспитания — и тем самым вредит лишь себе. Зеллик добавляет, что "верховенство закона и принципы открытости, на которых основана гонконгская политика "Одно государство — две системы" (имеются в виду условия вхождения Гонконга в состав КНР, согласно которым эта территория может несколько десятков лет жить по собственным либеральным правилам. — Прим. Лайфа), могут быть свёрнуты или даже растоптаны. Если Китай раздавит Гонконг, то КНР нанесёт себе экономическую и психологическую травму, от которой долго не оправится".

И Зеллик прав. Глобальная пандемия коронавируса отбросила отношения между Пекином и Вашингтоном на самый низкий уровень со времён 1978 года, когда Китай снова открылся миру. Ниже, чем тот, который был во время экстраординарных событий после резни на площади Тяньаньмэнь в 1989 году (имеется в виду разгон китайскими властями массовой студенческой демонстрации ради сохранения стабильности в стране и самой страны. — Прим. Лайфа).

Американо-китайские отношения, ставшие при Трампе более конфронтационными и ориентированными на торговые вопросы, сейчас рухнули до состояния открытой враждебности — и это в самый разгар предвыборной кампании за пост президента США, который, по мнению Трампа, ускользает из его рук. В то, что пандемия принудит Вашингтон и Пекин оставить в стороне свои разногласия и вместе работать над спасением здоровья людей и в других аспектах пандемии (например выяснении причин её возникновения), никто уже и не верит.

На прошлой неделе администрация Трампа предприняла шаги для недопущения поставок полупроводников китайской компании Huawei Technologies. Министерство торговли заявило, что оно готовит изменения правил осуществления экспорта для того, чтобы "стратегически ударить по возможностям компании Huawei закупать полупроводники, являющиеся продуктом определённых американских компьютерных программ и технологий". Ранее, 13 мая, ФБР заявило о начале расследования деятельности китайских хакеров, которые, по мнению Бюро расследований, пытаются украсть связанную с лечением коронавируса интеллектуальную собственность у американской системы здравоохранения и фармацевтических компаний. Не останавливаясь на деталях, ФБР всё же уверяет, что действия хакеров мешают прогрессу медицинских исследований в этой области.

Президент Трамп 7 мая в ходе встречи с журналистами уже показал, как он зол на Китай. "Мы видим самое серьёзное нападение на нашу страну за всю нашу историю, — говорит он. — Это самая серьёзная атака из всех, что были. Хуже, чем Пёрл-Харбор (нападение Японии в 1941 году на Пёрл-Харбор, ставшее основанием для вступления США во Вторую мировую войну. — Прим. Лайфа), хуже, чем Всемирный торговый центр (удар "Аль-Каиды" по башням-близнецам в Нью-Йорке и Пентагону в 2001 году, ставший основанием для вступления США в войну против международного терроризма. — Прим. Лайфа). Такой атаки никогда раньше не было — и не должно было случиться. Мы могли остановить её в самом зародыше. В Китае... И не остановили".

Сравнение вируса, который возник в Китае и распространился по миру, с двумя самыми известными атаками в истории США шокировало внешнеполитических советников Трампа — даже тех из них, кто выступает за жёсткую политику в отношении КНР. Официальные лица США признают, что Трамп уже не сможет смягчить свою линию в отношении Пекина в том случае, если он победит на выборах в ноябре.

Учитывая всю специфику нынешней ситуации, президент правильно обратился к историческим сравнениям. Однако уханьская эпидемия с точки зрения её последствий напоминает, скорее, не Пёрл-Харбор или 11 сентября, а строительство Берлинской стены в 1961 году. Речь не о вспышке жёсткого противостояния, а о глобальной битве за возможность определить контуры нового мирового порядка, возникающего на обломках старого. Как и в случае со стеной, силы, которые привели к спору вокруг уханьской эпидемии, возникли за годы до самого исторического события. И те изменения, которые несут эти силы, по сути своей необратимы — вне зависимости от того, кто сидит в Белом доме.

Пусть Джо Байден иногда и преуменьшал угрозу для США от роста Китая, пусть его риторика была не столь безрассудна, советники Байдена уже признают, что пути назад нет. Со времени прихода к власти Си Цзиньпина, семь лет назад, Китай посадил более миллиона этнических мусульман в "лагеря перевоспитания", ввёл и постоянно ужесточает режим слежки за собственными гражданами, а также расправляется с любым инакомыслием. В зарубежной политике Пекин заигрывает с авторитарными режимами развивающегося мира для того, чтобы они воспринимали КНР как образцовую модель для подражания. Ну и, конечно, продаёт технологии тем лидерам, которые тоже пытаются ввести в своих странах режим слежки за населением.

— Никто в Вашингтоне не игнорирует эти моменты. Ни республиканцы, ни демократы, — заявил один из советников Байдена. — Время, когда мы надеялись на то, что Китай может эволюционировать в нормальную страну, закончилось. Ни один разумный человек не может это отрицать.

Понимание уже распространилось по всей Америке. Согласно недавнему опросу pew Research, 66% американцев уже относятся к Китаю негативно. В то же время государственные медиа КНР и подконтрольный властям Интернет разжигают национализм и антиамериканизм на всех уровнях в таких масштабах, которые мы не видели со времён случайного бомбового удара США по китайскому посольству в Белграде в 1999 году — во время Балканских войн. Две самые могущественные страны мира меряются силами друг с другом во всех возможных областях. Например, военной — с играми в кошки-мышки в Южно-Китайском море, а также кибервойнах. Также стороны борются за контроль над ключевыми технологиями XXI века. Такого вида соперничества мы не видели со времён падения Советского Союза в 1991 году.

В результате всё большее количество политиков (как действующих, так и ушедших в отставку), а также старых и новых экспертов по Китаю признают очевидное: наступила холодная война 2.0. Да, для поколения американцев, помнящих учения по гражданской обороне в начальной школе во время пика холодной войны с Советским Союзом, новая глобальная схватка выглядит несколько иначе. И большая часть американских экспертов уверены, что выиграть её Западу будет гораздо сложнее. "Нас ждёт новая продолжительная схватка с неясным концом, — говорит бывший эксперт по вопросам Китая в Пентагоне Джозеф Боско. — И на её фоне предыдущая может выглядеть лёгкой прогулкой". И теперь американские политики пытаются определить, как будет выглядеть эта схватка и как в ней победить.

Первое отличие наступающей холодной войны с Пекином относится к военной сфере. Пусть расходы КНР на оборонные нужды быстро растут, однако Китай всё равно тратит на них гораздо меньше денег, чем США. Согласно данным вашингтонского Центра стратегических и международных исследований, Китай в 2001 году (когда вступил в ВТО) тратил на военные нужды 50 миллиардов долларов. В 2019 году он уже тратил 240 миллиардов. Для сравнения, США в том же году израсходовали 633 миллиарда.

Как минимум на протяжении нескольких последующих десятилетий американо-китайское военное соперничество будет серьёзно отличаться от напряжённого ядерного противостояния с Москвой. Вместо этого Китай будет пытаться получить асимметричные преимущества, которые ему могут дать современные технологии. Например, он уже разработал целый арсенал гиперзвуковых ракет, которые летят очень низко, и поэтому их сложно засечь на радарах. Они известны как "убийцы авианосцев", поскольку могут нанести удар по американским авианосцам в Тихом океане с большого расстояния. Этот тип вооружения может иметь критически важное значение в операциях по удержанию противника на удалении от нужных территорий. Так, если в какой-то момент Китай решит силой захватить Тайвань, гиперзвуковые ракеты в случае начала войны могут удержать американские авианосцы на расстоянии от острова.

Попытки Китая получить преимущества в различных технологических областях — например в квантовых вычислениях или развитии искусственного интеллекта — находятся в эпицентре его экономического соперничества с США. Но у этих попыток есть и важная военная составляющая. С 1990 года, когда китайские военные стратеги были ошеломлены молниеносной победой США в первой Иракской войне, они сосредоточили свои усилия на создании таких военных возможностей, которые позволяли бы им не только достичь стоящих перед КНР актуальных задач (например в вопросе Тайваня), но и в определённый день обеспечить преимущество над американскими военными технологиями.

И этот день приближается. Рассмотрим развитие технологии квантовых вычислений. В эпоху, когда цифровые технологии пронизывают каждый аспект ведения войны, Эльза Каниа, бывший представитель Минобороны, а ныне старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности, говорит: "Квант — это король. Взять кибервойну — способ защитить свои сети от вражеского саботажа и в то же время саботировать вражеские". Квантовые вычисления обеспечивают куда лучшую защиту от кибершпионажа, и Каниа уверена, что "будущие квантовые возможности Китая превосходят кибервозможности США".

И это не единственное преимущество квантовых технологий. Пекин также пытается оценить потенциал квантовых радиолокационных систем, которые сводят на нет эффект технологии "стелс" — ключевого военного преимущества Соединённых Штатов над их соперниками. "Эти разрушительные технологии — квантовые коммуникации, квантовые вычисления и потенциальный квантовый радар — могут подорвать саму основу технологического доминирования США в плане ведения войны в информационную эру. Ослабить возможности американской разведки, спутников, сетей с защищённым доступом и стелс-технологий, — говорит Каниа. — Целенаправленные попытки Китая получить доступ к квантовым технологиям могут иметь куда больший эффект, чем любые другие асимметричные попытки в оборонной сфере, которые предпринимались вплоть до сегодняшнего дня". Вот почему Пань Цзяньвэй, главный эксперт китайских разработок в области квантовых вычислений, заявил о том, что целью его страны является не что иное, как "квантовое господство".

Вашингтон и его союзники в Восточной Азии и Европе внимательно отслеживают ситуацию. В недавно опубликованной книге "Драконы и змеи: как остальные научились бороться с Западом" Дэвид Килкуллен, бывший офицер австралийской армии и специальный советник генерала США Дэвида Петреуса во время иракской кампании, пишет: "Наши враги догнали или обошли нас в критических технологиях либо вообще вывели свою концепцию ведения войны за узкие границы, в которых наш традиционный подход к её ведению может быть реализован. Они адаптировались — и если мы не сделаем то же самое, то наше падение станет лишь вопросом времени".

Эта книга стала очень популярной среди тех в США, кто занимается вопросами национальной безопасности. Китай пока ещё не является в понимании аналитиков по нацбезопасности "равной нам по возможностям державой", однако его агрессивные исследования в области квантовых технологий, а также других технологий, тоже имеющих двойное назначение, однозначно убеждают Пентагон в том, что Китай когда-нибудь такой державой станет. По словам ключевого неофициального советника Трампа по китайским вопросам Майкла Пилсбури, Китай очень терпелив. В 2049 году будет сто лет с момента прихода Коммунистической партии к власти в Пекине. И, по словам пропагандистских СМИ КНР, в этот год весь мир увидит взлёт Китая на уровень доминирующей в мире державы.

Наиболее серьёзная разница в разворачивающемся геополитическом противостоянии между Вашингтоном и Пекином (по сравнению с советско-американской холодной войной. — Прим. Лайфа) очевидна: Китай силён в экономическом плане и глубоко интегрирован со странами как развитого, так и развивающегося мира. У Советского Союза такого не было — в экономическом плане он находился в изоляции и торговал только со своими соседями по восточному блоку. Китай, напротив, торгует со всеми и продолжает богатеть. Он достиг серьёзного прогресса в ряде важнейших технологических отраслей, включая телекоммуникации и искусственный интеллект. В качестве своей национальной задачи (в так называемом плане "Сделано в Китае — 2025") Китай поставил превосходство над другими странами не только в квантовых вычислениях и искусственном интеллекте, но и в биотехнологиях, продвинутых телекоммуникациях, чистой энергии и множестве других технологий.

Однако США и остальной мир сейчас тоже испытывают проблемы. Пандемия коронавируса продемонстрировала уязвимость в деле поставок средств защиты и фармацевтических препаратов из Китая. И это очень серьёзная стратегическая уязвимость. Если Китай наложит запрет на экспорт своих медикаментов, а также ключевых лекарственных ингредиентов и сырья, то, по словам автора книги China Rx Розмари Гибсон, американские больницы, военные госпитали и клиники прекратят работу в течение считаных месяцев, если даже не дней. В прошлом месяце сенатор Том Коттон предложил законопроект, который обязывает американские фармацевтические компании вернуть производство из КНР на территорию США.

Откровенное желание Китая доминировать в отраслях будущего стало плохой новостью для иностранных транснациональных компаний, которые столько сделали для привлекательности китайского рынка. Если резкое продвижение КНР по технологической лестнице продолжится, то американские и другие ТНК, скорее всего, полностью вышвырнут с китайского рынка. "План "Китай-2025" нацелен на то, чтобы заменить все более-менее ценные американские товары на китайские, то есть просто удалить США из этой торговли", — говорит автор книги "Китай, торговля и власть: почему западная стратегия экономического вовлечения провалилась" Стюарт Патерсон. Введённые Дональдом Трампом тарифы и нескрываемое стремление КНР доминировать в ключевых отраслях заставили американские ТНК и политиков задаться вопросом: "Должны ли США подать на экономический развод с Пекином? И если да, то как будет выглядеть этот развод?"

Эпидемия коронавируса и ответ на неё Китая лишь убедили всех в важности дебатов на эту тему. Развязанная Трампом торговая война породила стремление к медленному движению в сторону экономического "разъединения", когда компании в низкотехнологичных сферах с небольшой долей получаемой прибыли начали постепенно уводить производство из КНР для того, чтобы не попасть под новые американские тарифы. Текстильный, обувной, мебельный бизнес в массовом порядке начал покидать Китай. Однако до пандемии никто из компаний не рвался из Китая сломя голову — и никто от них этого не ждал. Согласно опросу, проведённому Торговой палатой США, 66% работающих в Китае американских компаний заявили о том, что две крупнейшие мировые экономики настолько тесно связаны, что осуществить разъединение просто невозможно.

Сейчас всё изменилось. Согласно опросу той же Торговой палаты, количество тех, кто считает разъединение невозможным, сократилось до 44%. Если Трампа переизберут, то, по словам его советников, президент заставит не только фармацевтические и медицинские компании, но и представителей других сфер производства вернуть его в Соединённые Штаты. Как он этого добьётся, пока не известно, однако советники приводят в пример Японию. Недавно японские депутаты приняли программу, которая предлагает субсидии для компаний, которые вернут производство на территорию страны. Общий объём программы — 2,25 миллиарда долларов.

Усиление негативного отношения к КНР в Соединённых Штатах поставило перед бизнесменами непростой вопрос. По словам Патерсона, он звучит следующим образом: "Вы действительно хотите, чтобы вас воспринимали как людей, ведущих бизнес с нашим врагом?"

Ответ на этот вопрос дать непросто. Множество американских компаний просто не хотят сокращать своё присутствие в Китае. Они потратили годы и миллиарды долларов на выстраивание логистических цепочек и не желают их так просто бросать. Взять, к примеру, индустрию по производству полупроводников. Отказ от их продажи в КНР означает для американских компаний потерю 18% от их доли на глобальном рынке, а также сокращение общих доходов примерно на 37%. Эти сокращения, в свою очередь, приведут к сокращению расходов на новые разработки. США потратили на эти цели 312 миллиардов долларов за последние десять лет — почти в два раза больше, чем их зарубежные конкуренты. И данные разработки сейчас позволяют им опережать этих конкурентов.

Патерсон уверен в том, что цена тотального развода с Китаем часто преувеличивается. По его подсчётам, около 2% прибыли американских корпораций приходится на продажи на китайском рынке — в основном речь идёт о компаниях, которые производят там для того, чтобы продавать там же. В свою очередь, прибыль корпораций составляет примерно 10% ВВП США. Так что, по его словам, вычитание оттуда китайской доли — это всё равно что округлить цифру.

Однако будет сложно убедить в этом, например, компанию Caterpillar, которая имеет 30 заводов в Китае и получает от продаж там 10% годового дохода. Таких компаний множество — и у них нет никакого намерения покидать Китай, даже если отношения между Вашингтоном и Пекином будут дальше ухудшаться. Есть также множество других компаний — например Starbucks, — у которых 42 тысячи магазинов в КНР, или Walmart, чьи доходы в Китае составляют почти десять миллиардов долларов в год. У этих компаний нет особых технологий, которые Китай может своровать, и продолжение их работы в КНР не должно вызывать беспокойства у американского правительства.

Однако в отношении других компаний это беспокойство присутствует. Например, взять компанию Tesla, чьи передовые технологии должны быть защищены любой ценой. Поэтому некоторые люди в Вашингтоне уже капают на мозги и Илону Маску, и сотрудникам администрации Трампа. Десятого мая Маск заявил о том, что он настолько разозлился из-за закрытия Калифорнии на карантин, что готов перенести свой завод в Техас. В то же время он производит свои машины в Шанхае, и это производство является прекрасным объектом для промышленного шпионажа и кражи технологий, особенно учитывая тот факт, что производство электромобилей является одной из целей для китайской индустрии в плане "Китай-2025". "Калифорния — плохо, Шанхай — хорошо" — это не та формула, которая будет успешной в посткоронавирусном мире", — заявил Патерсон.

Более мудрой стратегией для США был бы не "экономический развод", а "экономическое дистанцирование" — так считает старший научный сотрудник вашингтонского Института Хадсона Джон Ли. Целью американской промышленной политики должно быть "недопущение лидерства Китая в ключевых технологиях или же получение лидирующей роли в ключевых логистических или ценовых цепочках в деле развития этих технологий", — говорит он. Очень важно нормировать доступ на большие и развитые рынки. "Если доступ Китая на американский, европейский и восточноазиатский рынки будет ограничен и он потеряет там ключевые вложения, то ему будет очень непросто".

Да, это требует координации с союзниками, которая никогда не была сильной стороной администрации Трампа. Однако при президенте Джо Байдене ситуация изменится. Даже до начала пандемии ключевые европейские и азиатские союзники были недовольны своими отношениями с Китаем. В том числе и Канада. Бывший высокопоставленный представитель канадской власти заявил, что Оттава хотела бы сотрудничать с Трампом и европейцами для того, чтобы вместе создать сильный и единый фронт по торговым вопросам. В чём проблема? "Вы вводите санкции против наших экспортёров стали и объясняете это "вопросами национальной безопасности, — говорит этот бывший чиновник. — Да, блин, мы же союзники по НАТО!»

Советники Байдена же намерены воспользоваться ситуацией и серьёзно поработать над созданием единого фронта против Пекина. Новый вариант транстихоокеанского партнёрства, который лоббировал Барак Обама, наверняка станет одной из первых инициатив администрации Байдена — и на этот раз она будет более чётко нацелена на исключение КНР из всех соглашений о свободной торговле с союзниками США. Конечно, всё это произойдёт в случае, если у нас будет администрация Байдена.

Движение в сторону экономического дистанцирования, к которому призывает Ли и другие эксперты, станет своего рода стимулом с точки зрения идущей новой холодной войны. "Вашингтон возлагает слишком много надежд на то, что ему удастся направить развитие Китая в нужную для Америки сторону. И все уже признались в том, что ошиблись", — говорит бывший помощник госсекретаря в администрации Обамы Курт Кэмпбелл. Команда Байдена уже говорит о том, что больше не будет возврата к предыдущей политике США в отношении КНР, когда Вашингтон смотрел на всё сквозь пальцы. И даже открыто субсидировал компании, на которые Китай сейчас делает ставку в рамках своей кампании "Сделано в Китае — 2025".

В ходе торговых переговоров с Трампом Пекин отказался прекращать субсидии своих государственных компаний, а также не продемонстрировал особого желания отказываться от целей, прописанных в программе "Сделано в Китае — 2025". На волне глобального недовольства из-за коронавируса экономическое сближение стран выглядит нереальным.

В военном и геополитическом плане (вне зависимости от того, кто выиграет следующие выборы в США) Америка будет активно подтягивать Индию, которая сейчас пытается хеджировать риски между Вашингтоном и Пекином из-за усиления КНР, к участию в концепции "Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона", как Трамп называет свою политику в Азии. Возможности для более тесной работы с союзниками — как в Восточной Азии, так и в Европе — для создания единого фронта против Пекина никогда ещё не были настолько хорошими. "Никто из тех, с кем мы говорили, не радуется [росту Китая]", — говорит сотрудник Rand Corporation Скотт Харольд.

Все ждут лишь чёткого и понятного сигнала из Вашингтона. Как отмечает Харольд, если идеологическое соперничество с Пекином усилится, то "защитники международного либерального порядка, мыслящие одинаковыми категориями демократии, должны будут более активно защищать свои интересы и ценности".

На волне пандемии США потерпели поражение, которое ранее казалось просто невозможным: они проиграли пропагандистскую войну, особенно среди развивающихся стран. Пропагандисты Коммунистической партии Китая — как в Интернете, так и на телеэкране, как дома, так и за рубежом — восхваляли успехи Си Цзиньпина по борьбе с коронавирусом и противопоставляли их хаотичным действиям администрации Трампа. Государственные медиа чуть ли не вели хронику о том, как плохо США и другие страны справлялись с кризисом. Их посыл был очень прост: другие страны должны просто скопировать китайскую модель.

С ростом противостояния США и Китая важность информационных войн резко возрастает. И тут администрация Трампа со своей политикой "Америка — на первом месте" как будто ушла в своеобразную самоволку со своего рабочего места. Президент не смог заставить себя поддержать продемократических демонстрантов в Гонконге — так сильно он желал заключить торговую сделку с Си Цзиньпином. Однако у Трампа и Байдена есть несколько хороших моделей для подражания, а значит, есть и надежда. Президенты США успешно защищали американские ценности, и за всё время холодной войны никто не делал это лучше, чем Рональд Рейган, который ушёл со своего поста за год до падения Берлинской стены.

Конечно, мы посмотрим, готова ли будет следующая администрация к борьбе. Вашингтон, по словам Курта Кэмпбелла, как минимум уже признал то, что переоценил свои способности повлиять на развитие Китая. Вероятно, эту ошибку американские власти больше не допустят. Вместо этого Вашингтону и его союзникам стоит больше сфокусироваться на том, как эффективно справиться с могущественным противником.

Задача: выиграть холодную войну XXI века и не допустить того, чтобы она переросла в горячую.

Страх. Именно это чувство движет автором статьи, именно оно проходит красной линией через весь текст. Страх того, что американцы сами — своими руками — вырастили себе конкурента за статус "царя горы". И страх от того, что Штаты не знают, как с ним справляться.

Китай — не просто конкурент, это игрок, который бьётся с американцами за лидерство американскими же методами. Теми самыми инструментами, благодаря которым Соединённые Штаты добились своего лидерства и благодаря которым его поддерживают. Речь не об американских авианосцах и несущих демократию бомбах, а о пропаганде, доступе на мировые рынки, правилах свободной торговли, экономическом влиянии, колоссальных многомиллиардных инвестициях, упоре на высокие технологии.

Китай использовал всё это для того, чтобы подняться наверх, и сейчас Штаты не знают, как сбросить КНР. Нет, у Трампа, конечно, есть рецепт — отказаться от этих правил, ввести протекционизм и задушить Китай, однако это означает подпиливание сука, на котором сидит сама Америка и её экономика. Именно поэтому, например, сейчас все американские политики выступают за то, чтобы наказать Китай за "распространение коронавируса в мире", возложить на него вину и принудить к выплате многомиллиардных компенсаций, однако никто не может понять, как это сделать и не получить "ответку". Интересные предложения из серии "пусть американцы подадут на КНР в американский суд, и если китайцы откажутся платить, то мы конфискуем их собственность" упираются в китайские обещания использовать свои вложения в американские долговые облигации и обвалить доллар. Что может добить рухнувшую в кризис из-за коронавируса американскую экономику. Единственным слабым местом Китая было то, что Пекин долгое время уступал американскому давлению. Не желал конфликта, пытался выкрутиться и отделаться малой кровью, однако заявления Трампа о "нападении Китая на США" и множество вот таких вот статей с логикой холодной войны и тотального противостояния до краха противника убеждают власти КНР в том, что отступать-то некуда. Позади уже Пекин.

Американская боязнь Китая порождает агрессию и рост антикитайских настроений, отсутствие реальных методов борьбы с врагом ведёт к активным мозговым штурмам по их поиску — и Россию полностью устраивают эти модные тенденции в американском политико-академическом сообществе. Во-первых, потому, что политики и эксперты отвлекутся от традиционной для них игры "найти, в чём ещё можно обвинить Москву, и наложить на неё новые санкции" — теперь объектом этой игры станет Китай. Во-вторых, обострение американо-китайского конфликта резко повышает ценность Москвы, причём как в российско-китайских отношениях (Пекин больше ценит хорошие отношения с Россией и с уважением относится к её интересам на постсоветском пространстве), так и в отношениях России с Западом. Умные люди уже давно просят американскую администрацию одуматься и прекратить бессмысленный конфликт с Путиным — конфликт, который лишь толкает Россию в сторону сотрудничества с Китаем и тем самым усиливает Пекин. Так, может, совместить приятное для России с полезным для США и всё-таки снять санкции? Будут, видимо, думать.