"Боюсь, не доживу до освобождения". Последнее слово Ефремова в суде — аудио

Артист заявил, что никогда не пользовался своей популярностью и в случае с ДТП предпочёл не прибегать к "телефонному праву".

В Пресненском суде Москвы сегодня, 3 сентября, прошли прения сторон по делу о смертельном ДТП с участием Михаила Ефремова. Прокурор запросил для артиста наказание в виде 11 лет лишения свободы, а сам Ефремов выступил с последним словом в своём стиле: жалобы на травлю из-за известности, раскаяние, извинения и кульминация — стихи в память о погибшем Сергее Захарове. Лайф публикует полную расшифровку и аудиозапись речи актёра.

— Ваша честь, уважаемое собрание. Дико резонансное дело. Я так понимаю, что резонанс обостряет всё. Если я артист популярный, значит, и должен отвечать популярно. То есть по полной. Больше в два раза, чем просто человек. Значит, если я не прав, я, значит, дважды не прав. Я вёл себя, по-моему, нормально, может быть, раза три не сдержался. Но как-то всё это время я вёл себя негативно. Вообще, я маленький человек. Вот никакого негатива, как говорилось тут, я по отношению к потерпевшим никогда не испытывал, не испытываю и не буду испытывать. У них огромное горе. Мне их очень жалко, я им соболезную и переживаю за них. А вот к адвокатам потерпевших у меня совершенно другое отношение, потому что они как бы и стали таким препятствием, чтобы пойти не только на удовлетворение морального ущерба, а вообще помириться. Все говорят, что это не процесс, а цирк и шоу. Ну давайте разберёмся потихонечку, кто этот цирк и шоу устроил, — начал Ефремов и поведал о "телефонном праве", которым он не воспользовался.

— Я действительно сразу сказал, что я не буду отмазываться. И я поэтому здесь. Если б я отмазывался, если б я пользовался "телефонным правом", которое работает у нас в стране, этого суда бы не было. Я поэтому пошёл в суд. Я хотел решить всё честно и объясниться, разъяснить для себя. И тут я, оказывается, не прав. Надо было отмазываться. А если отмазаться, то тоже не прав. Ну, куда ни плюнь. Я потом не признал вину. Я её сначала, вернее, признал. Мне из всех телевизоров, отовсюду говорили, что вот ты убийца, вот такой-сякой. Я записал какие-то слова потерпевшим — опять сказали: "Это не потерпевшим я записал, это не им, это я играю". Потом я не признал вину, потому что... Ну, во-первых, я не помню действительно ничего, и самое странное, что я не помню, удар... Я пытался вспомнить, я вспоминаю до сих пор. Я надеюсь, когда-нибудь, может быть, я вспомню. Но я это время не пью, несмотря на то, что некоторые журналисты почему-то пишут, что я здесь был выпившим. Но это остаётся на их совести, — говорит артист.

— Значит, я пошёл в суд и не стал отмазываться. Но и в этом я не прав. Я не признал вину — и в этом я не прав. Я хотел просто услышать, доказать, что вы видите. Не прав в этом тоже. Надо было признавать без доказательств. Я разговаривал с Эльманом, я действительно ему сказал, что десятку дадут точно, но он не верил, и я понял, что это совершенно лишний мой экспириенс с этим судом. Если разбираться, значит я снова неправ. Потом вот по поводу плёнки, которую представила свидетельница Набокина. Потом, наверное, это не она представила, а какая-то знакомая, она так говорила прям по бумажке. Ну, вообще, там читала по телефону: "Я спросила этого Бобикова, Бабикова, какой у него рост, он мне ответил: 178". У меня рост 170. И на этой плёнке тот, кто как бы я, он выше этого Бобикова на голову и ещё прозрачный такой. Так что там нужна, конечно, с этим Бобиковым экспертиза, — говорит Ефремов.

— Почему я не высказывал соболезнований в суде, когда тут сидели потерпевшие? Да если бы я их высказал, вы бы сказали, что я играю на зрителя. Потому что ну, действительно, я в тупике. Что бы я ни сделал, всё не так. Во всём неправ. Вообще, поразительная логика: с одной стороны, вы все хотите, чтобы меня жёстко наказали, а с другой стороны, говорите, что адвокат вот уже своей защитой меня жёстко наказал. Что вы хотите: чтобы адвокат меня жёстко наказал или жёстко наказать? Или двойное? Я думаю: двойное. Чтоб и он меня жёстко наказал своей защитой, и ещё жёстче чтобы было. Ну мы и видим — 11 лет! Что вам, мало что ли? – вопрошает он.

— В общем, я понимаю, что я неправ во всём! Ваша честь, я признаю свою вину, я искренне раскаиваюсь в том, что я сделал, и если это сделал я. Ну, наверное, по всему тут такие шикарные доказательства, это, наверное, я сделал, и, если это сделал я, я тем более не знаю, что делать мне дальше. Я хочу сказать, что алкоголь — это, конечно, дикое зло. Надо знать меру всегда. Потому что не знаешь меры — пойдёшь на 11 лет на нары. Я искренне раскаиваюсь, я глубоко соболезную семье Захаровых. Я прошу у них прощения и хочу прочитать стихотворение, которое я написал на девять дней Сергею Захарову. 17-го числа. Июнь. Памяти Сергея Захарова, – оглашает артист и зачитывает стихи:

Сергей, мы не были знакомы.

Наше знакомство стало ужасным.

Я был в состоянии алкогольной комы,

А ты погиб совершенно напрасно.

Если, Сергей, я смогу пережить твою смерть,

Всё, что будет потом, — только во имя твоё.

Я буду молиться, если смогу дотерпеть

До того времени, когда мы станем вдвоём.

Там никто не сдаёт и никто не злится,

На том свете нету таких понятий.

Там у всех, как у тебя, светлые лица.

Меня туда не возьмут, там нет никаких демократий.

Сергей, я не прошу у тебя снисхождения,

Я омерзительный, пьяный, ужасный, нечеловек.

Ты, к сожалению, не слышишь моего к тебе обращения.

Мне, к сожалению, не удастся вернуть тебя в этот век.

Господи, дай мне немного сил, а Сергею — рая.

Вот бы поговорить с ним! Увидеть его! Помолчать...

Я же дошёл до ручки, как в жизни дошёл до края.

Есть на кого поставить Каинову печать.

— Ваша честь, я очень люблю людей, я очень люблю своих детей, жену. Вообще, всегда я думал, я думал про себя… Я себя звездой никогда не считал, никогда не пользовался популярностью своей, безнаказанностью. Ну да, наверное, выпивал, как и простые люди выпивают. Я думаю, был бы тут простой человек, не было бы 11 лет, было бы семь-восемь. Ну, 11 лет — очень кровожадно, конечно, потому что я, боюсь, не доживу до освобождения. То есть это смертный приговор. Ну и, конечно, Ваша честь, прошу вынести мне законный приговор. Спасибо! — просит Ефремов.

Напомним, сегодня в суде состоялись прения сторон, выступили адвокаты потерпевших и сторона защиты. Кроме того, прокурор уже запросил меру наказания для артиста, которой намерена добиваться сторона обвинения. Приговор ему вынесут 8 сентября.